Придется просить об одолжении бывшую жену.

— Лиз, у меня просьба к тебе. Выручишь?

— Дань, ну что за вопрос? Конечно выручу.

Сегодня мне предстоит не просто очередной официальный «неформальный» ужин, а встреча в формате «с супругой». Из присутствующих — генеральный директор и один из акционеров итальянцев, приехавший на экскурсию и инспекцию финального этапа строительства линейной части трубопровода. С супругами, разумеется. Что это значит? Это значит, что я перехожу на иной, более высокий уровень общения с топ-менеджментом компании, в которой столь долго и упорно выстраиваю свою карьеру. Такой ужин является сигналом, что мою кандидатуру предварительно одобрили для дальнейшего продвижения, а теперь хотят заглянуть за фасад. Эдакие «смотрины» перед окончательным назначением. Отказаться нельзя, сослаться на плохое самочувствие жены тоже, прийти одному — моветон, признак дурного воспитания. А сказать, что я буквально только что развелся… Вообще не вариант.

И разумом понимаю, что так принято и что от этого никуда не деться, но одно дело, когда за деловым ужином ты говоришь на деловые темы и обсуждаешь тарифы, сборы, таможенные пошлины, услуги третьих сторон, перспективы добычи и общие мировые тенденции цен на «черное золото» чисто в мужской компании. Это просто и ненапряжно. И совсем другое дело сидеть в компании женатых — чаще всего давно и прочно — пар и лавировать в казалось бы ни к чему не обязывающей дискуссии о семейных ценностях, отношении к детям, уровне образования или медицины, последних новинках киноиндустрии и прочей ерунде. Как я успел убедиться, многие жены управленцев высокого уровня не просто холеные балованые дамочки, а вполне себе опытные психологи, тонко подмечающие детали, на которые мы, мужчины, подчас не обращаем внимания.

Мой генеральный знает, что я женат, но Лизу не видел ни разу. Информация о моем разводе еще не попала в отдел кадров. И мне бы проскочить этот момент незаметно, но… Черт его знает, с чего вдруг этот ужин назначен именно сегодня. И приходится работать с тем, что есть.

Та единственная, которую я хотел бы видеть рядом с собой на этом мероприятии, и кого я, не моргнув и глазом, представил бы в качестве супруги, после того вечера пятницы просто не отвечает на звонки и сообщения. Поэтому и приходится стискивать зубы, улыбаться и молиться, чтобы Лиза не забыла мои инструкции.

Странное дело, мне бы и в голову не пришло каким-либо образом инструктировать мою ведьму. Я уверен, что она умудрилась бы очаровать и вечно хмурого генерального, и его постоянно чем-то недовольную жену, и коротышку-итальянца с искусственным загаром и излишне жизнерадостной супругой. Олин живой ум вкупе с опытом работы в мультикультуральном проекте наверняка оставили бы неизгладимое впечатление на моих сегодняшних собеседников. А вот за Лизу я переживаю. Не ее уровень, не ее весовая категория, не те разговоры, в которые она может с легкостью включиться. Остается лишь надеяться, что у кого-то из них есть обожаемые домашние питомцы, и если мне удастся подвести разговор к этой теме, то Лизок покажет себя в наилучшем свете. Иначе так и просидит весь вечер как на иголках, контролируя каждое слово и жест и стараясь не подвести меня.

Бедная моя подружка. Опять я тебя подставляю. Прости. Это последний раз.

Я выдержу этот ужин, провожу до самой двери Лизу и поеду караулить свою неуловимую сирену. Если понадобится — простою, просижу, протопчусь всю ночь под порогом, но дождусь и заставлю поговорить со мной. Свяжу ей руки, заклею рот и буду говорить сам, чтобы она не заморочила мне голову в очередной раз.

Птица-гамаюн.

Русалка с колдовским голосом.

Заклинательница и укротительница голодных драконов.

Вам смешно?

А мне не до смеха.

Я чувствую себя каким-то шизофреником в период обострения.

И вроде дышу, сплю, решаю какие-то бытовые задачи, разруливаю оперативные вопросы, вполне адекватно беседую с коллегами и клиентами, мысли не путаются, но фоном постоянно, как назойливая муха крутится ее «тш-ш-ш, не говори мне о любви, все равно не поверю», «никакой любви, чисто секс, чисто гормоны, чисто похоть и вожделение», «я тебя не ждала так рано...»

Рано…

Я поскандалил с шефом, требуя отпустить меня на эти выходные, чтобы только увидеть ее, обнять, вдохнуть срывающий все тормоза запах морской ведьмы. Чуть не сорвался на крик. Чуть не нарвался на увольнение ко всем чертям.

А она не ждала.

Она, оказывается, прекрасно проводит время и без меня. У нее полно друзей-приятелей экспатов (ex-pat — иностранный специалист, работающий по контракту в другой стране — прим. Автора), что стайкой надоедливых насекомых, жадных до меда, вьются вокруг нее на этих гребаных еженедельных вечеринках.

Да, я хочу ее. Хочу до кровавых мушек в глазах, до ослепительного взрыва сверхновой в голове, когда она взвивается на пятках подо мной, подкидывая над кроватью, когда оплетает своими длинными, стройными ногами, давая шенкелей, как послушному ее воле жеребцу. Хочу настолько, что самому страшно становится от этой уже ненормальной зависимости от ее тела, от ее взрывных оргазмов, что вспыхивают фейерверком прямо в моей голове.

Но я хочу заниматься с ней любовью. Именно любовью. Именно с ней.

А ей, получается, хватает просто секса.

Я готов был настойчиво и упорно добиваться ее, решив, что мне достанет терпения и нежности, чтобы убедить в своих чувствах.

А ей плевать на мои чувства. И на настойчивость мою, и на упорство, и на нежность с терпением тоже.

Я так много хочу ей сказать, так о многом расспросить, так многим поделиться.

А ей достаточно провести ноготком по моей шее и шепнуть в ухо: «Хочу еще, прямо сейчас. Слабо?», и она получает требуемое.

А я нет.

Я увидел розы. Желтые, как солнце, что светит мне даже темной ночью рядом с ней. Нежные, как ее кожа утром, когда по ее щеке ласково скачет солнечный зайчик. Ароматные, как она в порыве искренней страсти. И такие же колючие, как слова, что периодически падают с ее губ.

Она меня не ждала.

— Даниэль, ваше очаровательная юная супруга так скромно умалчивает о своих увлечениях. Может, вы их не одобряете?

Я? Скорее, не разделяю их. Но ответить надо максимально корректно.

— Лиза, в отличие от меня, обладает слишком добрым сердцем. И готова тратить свои душевные силы на тех, кто, по ее мнению, обделен в своих правах голоса.

Я подбадривающе улыбаюсь своей спутнице и уже открываю рот, чтобы объяснить свою витиеватую фразу, но в этот момент мое внимание привлекает звон бокалов откуда-то со стороны.

Я оглядываюсь и встречаюсь взглядом с той, что и так не выходит из мыслей постоянно.

Дыхание перехватывает от ее вида — грешный ангел-искуситель с огненной гривой волос. В чем-то немного фривольном, хоть и закрытом, одновременно  все скрывающем, но при этом подчеркивающем все соблазнительные изгибы женственной фигуры. Я так редко вижу ее в одежде, что этот наряд только распаляет желание сорвать его и вцепиться жадными, загребущими руками.