Данил

Я сижу в своей бывшей квартире, на своей бывшей кухне, со своей бывшей женой. И мирно пью чай. С тортиком, испеченным Лизой по этому случаю.

— Ты знаешь, Дань, мне кажется, что самой нашей большой ошибкой была именно свадьба.

Я согласен с ней. Но прежде чем сказать это вслух, хочу услышать ее мнение по этому вопросу.

— Я долго думала после твоего ухода. Признаюсь честно, и плакала тоже. А потом вдруг поняла — ведь все к лучшему, да? Когда мы были просто друзьями, мне даже дышалось рядом с тобой легче. Я не стеснялась тебя.

— А ты все это время стеснялась меня? — Чертовы женщины. Умеют же удивить. И тортик, кстати, вкусный, хоть и сделан явно на скорую руку. Раньше она такого не готовила — все пыталась меня удивить каким-то изысками из модных журналов.

— Я стеснялась не оправдать твоих ожиданий. Знаешь, чувствовала себя все время отличницей, не выучившей урок как следует.

С того вечера, как я объявил о своем уходе, Лиза выглядит, говорит, двигается и даже смеется иначе. И смеется она теперь чаще.

— Ты же для меня с самой первой встречи стал примером для подражания. Ты всегда был умнее, смелее, сильнее, опытнее… Во всем. Я постоянно крутила в голове глупую детскую фразу «Когда вырасту, буду как Даня». И постоянно пыталась держать перед тобой марку. Я ведь на самом деле терпеть не могу эти чертовы домашние платьица, которые так тебе нравились.

Сегодня она в смешных шортах, растянутой футболке и дурацких тапках-лапах с длинными пластмассовыми коготочками.

— Зачем тогда ты их надевала?

— Чтобы сделать тебе приятно. Все пыталась соответствовать.

Глупенькая моя девочка-жена.

— Получается, ты никогда со мной не была настоящей?

— Получается, что так, — она пожимает плечами и вдруг выпаливает: — Познакомь меня с ней.

— С кем? — Конечно, я притворяюсь, что не понимаю, о ком идет речь.

— С той женщиной. То есть девушкой. Я знаю, она старше меня и очень красивая.

ОНА действительно постарше. И дело вовсе не в ее красоте.

— Нет, Лизок. Не познакомлю.

— Почему? Я честное слово не буду говорить ничего плохого.

— Я боюсь.

— Дань, я клянусь, что…

— Не надо, Лизок. Я не познакомлю вас по очень простой причине. Я боюсь, что вы подружитесь. И тогда мне настанет полный трындец.

Лиза сперва несмело улыбается, а потом начинает хихикать.

— Слабак! Не получился бы из тебя падишах.

— Сто пудов, — улыбаюсь я в ответ. Ей смешно. А мне не очень. Потому что я верю в то, что говорю. Они бы подружились. Спелись бы моментально — моя сирена и моя девочка-подружка из соседнего дома, моя уже бывшая жена. Не уверен, что во всем верховодила бы та, что постарше, но совершенно точно знаю, что она бы не дала Лизу в обиду. И ни за что не увела бы у нее мужа. Ни при каких обстоятельствах. Даже такого вредного и неполезного для этого ребенка, как я.

— Ну и ладно. Обойдусь без твоей помощи. Город маленький, когда-нибудь пересечемся.

Не приведи господи!

— Только как мы скажем родителям? — тоскливо вздыхает Лиза. — Твои расстроятся, и дядя с тетей тоже… Наверняка решат, что я к ним вернусь.

— Тебе не надо никуда возвращаться, Лиз. Живи себе спокойно в квартире, я пообещал и выполню свое обещание. Квартиру я уже переоформляю на тебя, позвоню, когда надо будет поехать со мной и подписать дарственную. И помогу и с учебой, и с квартплатой первое время. Пока не станешь на ноги. Ты подумала, чем займешься? Выбрала, куда поступать будешь?

— Я давно выбрала.

— Не передумала?

— Нет.

— Не самая… кхм… денежная профессия.

— А мне много и не надо. И потом, ты сам все время говоришь, что зарабатывать хорошо можно в любой области, если стать востребованным специалистом. А я стану таким. И я уже нашла подработку. Немного, но на жизнь хватит, если ты какое-то время с коммуналкой поможешь. А там я уже сама. Честно.

— Я верю в тебя, Лизок.

— Спасибо… братишка.

Да. Именно братишкой я себя и ощущаю рядом с ней. Не мужем, не любовником. Просто старшим братом, который заботится и присматривает. Только мозгов в свое время не хватило остаться в этой роли и не переступать границы, которые не стоило переступать. А теперь… Теперь все через *опу.

— Дань, а мы сможем… ну, не знаю, остаться друзьями? — она нервно теребит кончик смешной косички, с которой выглядит реально сущим ребенком. — Просто… Понимаешь, я же тебя люблю. Ну, как могу. Может, это и неправильно и так не должно быть, но я все равно привыкла к тебе и буду скучать. Ты же сможешь иногда звонить мне? Или она будет ревновать?

Я знаю, что Лиза совершенно искренна в своих словах. И что никакой подоплеки в них нет. И второго дна в ней нет. Эта девушка — искренний, добрый и очень светлый человечек. Но ей проще найти общий язык с животными и растениями, чем с людьми. Зря, зря я тогда решил, что наша светлая детская дружба может перерасти во что-то большее. Идиот. Только мучал ее все это время, а теперь сам мучаюсь.

— Лизок, конечно, ты можешь мне звонить. И если захочешь, будем даже видеться. Как друзья.

— Обещаешь?

— Конечно обещаю.

И, конечно, надо признаться во всем родителям.

Моим родителями и ее опекунам — тетке и дяде. Биологические производители Лизы развелись. Довольно давно. И девчонка внезапно оказалась не нужна ни отцу, ни матери. Они просто разъехались в разные города устраивать свою личную жизнь, оставив Лизу старшей маминой сестре. Как такое могло произойти, до сих пор не укладывается у меня в голове. Я видел тех людей всего один раз, на нашей свадьбе. И не постеснялся прямо там заявить, что не рад знакомству и что родителями Лизы считаю ее тетку и дядю, вырастивших ее. Я каждый раз дико бешусь, когда слышу, что моя номинальная теща в очередной раз названивает Лизе, чтобы пожаловаться на младшеньких деток, забыв при этом спросить у старшей дочери, как ей живется. Поэтому и квартиру, которую купил всего год назад, оформляю на Лизу так, чтобы ей не пришлось потом делить ее по суду с остальными родственниками. Ну да хрен с ними, кукушками.

Я в очередной раз проверяю свой телефон. Увы, абонент не абонент. Телефон Оли по-прежнему недоступен, а мои смс так и висят доставленными, но непрочитанными.