Шрифт:
Закладка:
Я забираю его и вешаю на спинку своего кресла.
– Извини за беспорядок. – Я почесываю щетину на подбородке, до сих пор так и не побрился. – Не ожидал гостей.
Кора пожимает плечами, с одного из которого сползает свободный свитер, и продолжает все разглядывать.
– У меня дома не лучше. – Ее взгляд падает на мой приставной столик, где лежит книга в качестве подставки под слабоалкогольное пиво. – «О мышах и людях», – тихо читает она.
Мы встречаемся взглядами, и зрительный контакт затягивается. Чем дольше он длится, тем труднее оторваться. Но я первый опускаю голову, массируя заднюю часть шеи. Я тянусь за брошенной футболкой, которая, к счастью, пахнет только кедром от дезодоранта, и натягиваю ее под любопытным взглядом стоящей рядом Коры. Я прокашливаюсь.
– Кофе?
Она кивает.
– Конечно.
Через несколько минут я приношу две полные кружки из кухни и нахожу Кору с ногами забравшейся на моем диване. Она листает книгу, но откладывает ее в сторону, стоит мне подойти.
– Спасибо, – благодарит она, обхватывая обеими ладонями теплую керамику. Несколько мгновений смотрит в чашку, пока я усаживаюсь рядом. – Думаю, это те мелочи, по которым я скучала больше всего. Горячий кофе. Слюнявые собачьи поцелуи. Любимый музыкальный плейлист. Солнце на моей коже. – Кора делает глоток и со вздохом откидывается на подушки.
Я смотрю на нее, поставив кружку на бедро. Ее слова отзываются в самом сердце.
– Странно, – задумчиво протягиваю я. – Думал, что первым делом, вернувшись домой, до отвала наемся чизбургерами и картофелем фри. Жирным фастфудом. Хотел, как животное, накинуться на какой-нибудь гребаный гамбургер. – Кора поворачивает ко мне голову, и я ловлю на ее губах легкую улыбку. – Но вдруг обнаружил, что у меня особо и аппетита нет, вообще ни к чему. Весь день грызу дерьмовые закуски и пью пиво. Я постоянно голоден, но в то же время чувствую внутри какую-то сосущую тошноту… понимаешь?
– То же самое. Странное чувство пустоты. Как бездонная дыра, которую нужно заполнить, но еда не помогает. – Кора отводит взгляд куда-то за мое плечо и глубоко задумывается. Примерно через десять секунд она вновь со мной, ерзает на диване и теребит край своего свитера.
– Ты ходишь к психотерапевту? – спрашиваю я.
Она кивает, все еще избегая моего взгляда.
– Мне кажется, что моему психотерапевту на данный момент самому нужен психотерапевт.
Я наблюдаю за тем, как она прикусывает губу изнутри, царапает запястье и утыкается взглядом в противоположную стену.
– Ты рассказала ему… все?
Говорила им, что жениха твоей сестры шесть раз заставили тебя трахнуть, и в один из этих раз ты кончила?
Я прикусываю себе язык, чтобы не произнести это вслух. Она кивает и отвечает:
– Большую часть. – Мне хочется знать, какую часть она опустила, но почти уверен, что и так знаю. Кора меняет тему: – Твою машину нашли?
Моя гребаная машина. Если бы я мог убить этот кусок дерьма снова, я бы, наверное, так и сделал. Я два года копил на первоначальный взнос на «Камаро» своей мечты со всеми прибамбасами – он был у меня всего три месяца, прежде чем Эрл «заставил его исчезнуть». Я качаю головой, во мне закипает гнев.
– Не-а. Пока разбираюсь со своей страховой компанией, выясняю, могут ли они что-нибудь сделать. На прием к психотерапевту приходится ездить на такси.
– Это плохо. Мне очень жаль.
– Да, но, в конце концов, это поправимо. Со временем. У тебя он отнял гораздо больше.
Мы оба позволили темному облаку на минуту нависнуть над нашими головами, и я отчасти жалею об этом разговоре. Мне не хотелось освежать ее раны. Кора, кажется, мысленно отстраняется, и я могу только представить, о чем она думает.
Надеюсь, она думает о том, как я с ней разговариваю, умоляю сосредоточиться на мне, видеть только меня, слышать только меня…
Но я знаю, что это не так.
– Полиция ищет остальные тела, – тихо произносит Кора, прерывисто дыша. – Уже обнаружили кучу костей, зарытых на его территории. Они пытаются опознать жертв.
Я закрываю глаза.
– Черт… – Я не следил за новостями. Для меня это тяжело. Слишком мало времени прошло, воспоминания свежи и все воспринимается близко к сердцу. Я уже отказался рассказывать эту историю полиции, врачам, моему психотерапевту. Меня допрашивали детективы, которые все гадали, можно ли на меня повесить чертово дело об убийстве. Хотя, очевидно, что это была самооборона. Нет ни чистого пулевого ранения, ни быстрого удара ножом в сердце. Нет – я, черт подери, голым руками размазал этого ублюдка в порошок. Это было жестоко, дико и неконтролируемо.
Должно быть, его пришлось опознавать по зубам.
Но, учитывая обстоятельства, против меня не выдвинули никаких обвинений. Слава богу. Последнее, чего я хотел, – так это покинуть одну тюрьму и отправиться прямиком в другую.
Хотя… Стоит задаться вопросом, не всегда ли я буду находиться в невидимом глазу заточении.
– Все так запутано, – продолжает Кора, ставя свой кофе на деревянный столик рядом с диваном. Повернувшись, она поднимает на меня свои влажные от слез глаза. – Там могли быть мы, Дин. Это было…
Паника сквозит в ее голосе и отражается в широко раскрытых зеленых глазах, поэтому я придвигаюсь ближе.
– Ш-ш, эй… нас там не было. Мы выбрались оттуда к чертовой матери и выжили. – Я протягиваю руку, чтобы коснуться костяшками пальцев ее щеки. Слезинка скатывается вниз и оседает на моем пальце. Кора закрывает веки и рвано дышит. – Мы живы, мы дышим, и мы никогда туда не вернемся.
Кора поднимает руку и накрывает ладонью мои пальцы. От этого прикосновения внутри меня что-то екает и переворачивается. Я стискиваю зубы, в то время как она жадно прижимается щекой к моей руке, как будто это самая естественная вещь в мире. Она целует тыльную сторону моей ладони, и я чуть не теряю самообладание, черт побери.
– Я каждую ночь туда возвращаюсь.
Дьявол. Я притягиваю ее к себе и сжимаю в объятиях, позволяя положить голову мне на грудь, как будто мы влюбленные после долгой разлуки. Я обнимаю ее обеими руками, запускаю пальцы в ее шелковистые пряди волос, вдыхаю знакомый, успокаивающий аромат.
– Все хорошо?
Она кивает в мою футболку, обнимая меня за талию.
– Все хорошо. – Кора долго молчит, ее дыхание постепенно выравнивается и становится более
