время для удара. Они ещё слишком слабы, но как же хочется уже вырвать кольцо из носа этой ухмыляющейся твари… Отправить его к праотцам!

— Я облажался, — выдавил он, наконец, из себя.

— Ты крупно, мать его, облажался, — сказала девушка.

Лора иногда не стеснялась в выражениях, будучи дочкой мастерового, она воспитывалась только отцом и часто слушала разговоры его друзей-собутыльников, помогая ему после тяжёлого дня добраться до постели.

Мать рано их покинула, и Лора старалась заботиться об отце, а тот, в свою очередь, обожал любимую дочку. Муру пришлось постараться, отвоёвывая невесту у строгого папаши, что на него совершенно непохоже. Ребята посмеивались, что брат на это потратил десятилетний запас слов. Однако Лора благотворно влияла на Мура, и он потихоньку раскрепощался.

— Что мне делать? — спросил Беф. — Я могу пойти ещё раз извиниться, — он встал, но Лора помотала головой.

— Не надо — пусть побудет немного один. Ступай, я сама потом с ним поговорю.

— Поверь, я не от сладкой жизни веду с ним дела. Не хочу рассказывать, но мы немного в заднице.

— А я и слушать не буду. Иди, — она подошла к нему ближе и больно ткнула пальцем в грудь, её немного смуглое лицо было полно решимости, — и вылези из неё.

Беф всегда себя неловко чувствовал в присутствии Лоры. Эта женщина немного подавляла своей волей. Поэтому, сглотнув, он надел на голову кепи и отправился к выходу.

— Бефальт, — голос окликнул у самых дверей. Он обернулся, её небольшая миловидная фигурка убирала со стола тарелки ушедших посетителей на поднос. — Убей эту тварь.

Он лишь молча кивнул и вышел из заведения. Сразу как-то легче стало дышать.

Снаружи ждал дилижанс. Беф плюхнулся внутрь и приказал извозчику отправиться в мессаллу. Капли дождя мелко-мелко моросили снаружи. Задумавшись, купец смотрел в окно: мужичок спрятался под козырьком магазина, придерживая обтянутый толстыми верёвками грубый мешок из джута; двое детей: мальчик и девочка босиком прыгали в лужу, а рядом весело гавкала дворняга, лихорадочно махая хвостом.

Картины сменялись одна за другой и вот он уже в голюдском районе. Ровные, чистые улочки и качественная дорога сменились колдобинами и затхлыми мрачноватыми лабиринтами гетто. Розовые и белые здания имели потасканный оттенок, как и всё, что встречалось на пути. Казалось, даже обилие зелени на крышах простеньких домиков не могло сгладить чувство, что тут живут не люди, а существа низшего ранга.

Сейчас на него глазели со всех сторон. С козырьков крыш, свесив светло-зелёные пятки, группами сидела детвора и тыкала в проезжающую карету пальцами, иногда показывая ей неприличные жесты. В небольших беседках, сколоченных из всякого хлама, располагались старики, медленно смакуя жареных улиток — национальное лакомство. Дети собирали их везде и сдавали за копейки торгашам. Некоторые и вовсе имели собственные «фермы» по разведению слизней.

Раковины усеивали землю вокруг собравшихся — потом их подметут женщины или кто-то из младших.

В семьях зеленокожих царил строгий патриархат и уважение к старости. Непослушание воспринималось как подрыв традиций и строго осуждалось голюдским обществом. Единение семей и строгая иерархия позволяли им сообща выживать в сложных условиях. К преступникам в мессалле относились сочувственно и редко выдавали властям. Только если администрация прижмёт старейшин.

Часть ребят сидела на крыльце и лениво дымила дешёвыми сигаретами. Дождь многих загнал под крыши домов, но даже так улицы казались оживлёнными. Виднелись и простые люди — беженцы с соседних деревень. Зеленокожие сдавали им в наём крыши. Пострадавшие располагали там свои палатки и устраивались на ночь.

Проблемы начнутся, когда наступят холода, подумал Беф. Если они не отобьют нападение монстров, то многих постигнет незавидная участь. Мороз и голод толкнут многих на необдуманные поступки. Отчаяние породит всплеск преступности. Последняя станет причиной насилия, но наверху пока мало об этом думали — всех волновало только то, что творится снаружи.

Беф знал, что Гарс Анарика простой мечтатель без толики практики. Он собрался строить здоровое общество, совершенно не покидая дорогих покоев и не зная, какие болезни это общество терзают. Оно ему чуждо. Все его уродства и наросты остаются здесь.

Никакого воодушевления и чувства светлого будущего — лишь цепкая маска скептицизма на лицах взрослых и издевательски нахальные улыбки ребятни. Для них любой чужой — это источник наживы, возможность вкусно покушать.

Тут есть места и похуже, где гнилые козырьки деревянных хибар саботировали солнечные лучи и служили пристанищем отбросов даже этого общества. Помойка, примыкающая к стене, вбирала в себя всех убогих и несчастных этого города. Нищие, инвалиды, изуродованные магией и доживающие свой век спившиеся проститутки.

Однако, туда, он слава Альтэндо, не собирался. Сегодня у него была встреча с Бруно, и он хотел сам навестить негласного начальника по безопасности. Беф понимал, что тот сдал его Аллану не со зла. Даже успел немного остынуть и пораскинуть мозгами, как можно было обернуть эту ситуацию себе на пользу.

У обеих сторон есть, что предложить — один дразнит возможностью отомстить за погибшего друга детства, а второй манипулирует его желанием отыскать мать. В краткосрочной перспективе выигрывал Крижен — потому что у него были сейчас ресурсы прижать под шумок их семью. Но будущее всё равно за Алланом. Нашествие должно когда-нибудь закончиться и все, кто сейчас бесчинствует, получат по шее.

Он решил поставить на тайного инспектора.

Беф не то чтобы недолюбливал аристократов. Факт в том, что они ничего хорошего ему не сделали. Ещё с детства он не понимал этого фанатичного крестьянского угара по королевской семье.

Несмотря на то, что его приёмная мать была родственницей знатного рода — это не дало никаких преференций. Какое-то избирательное благородство получается.

Всего в жизни он добился сам собственным умом и упорством. Аристократы были как большие жирные пиявки, решавшие кому можно развиваться, а кто должен уйти и не отсвечивать. Фаворитизм не лучший двигатель экономики, но Бефальту пришлось с этим смириться и отстёгивать время от времени взятки знатным домам, чтобы выбивать нужные лицензии и разрешения. При этом со стороны знати никаких усилий в поднятии уровня жизни граждан не следовало. Лишь желание набить своё ненасытное брюхо.

Как руководитель довольно приличного торгового дома, он вынужден был пересекаться с высшим светом Ваабиса и других городов на местных балах и увеселительных мероприятиях. Он всегда с собой брал ящик знаменитых сигарет и дорогую выпивку для ненасытных глоток. Отто Зоноф его подбадривал и подсказывал, как вести себя в свете.

Как ни старайся, пока ты не один из них — всегда будет непроницаемый невидимый барьер. Тебя могут уважать, быть благодарными за подарки и