Шрифт:
Закладка:
Гораздо позже, когда мы с козлом Гавриловичем довели друг друга почти до экстаза, когда либо взорваться, либо выйти и остыть, у меня зазвонил телефон. Я ответила не глядя.
– Ника, – прозвучал голос, который я никак не ожидала услышать. Почему-то затряслись руки. Нет, это был не испуг, а… даже не знаю.
– Д-да, – попыталась я прокашляться. Нет, даже не видя его, я не могла назвать Неймана по имени.
– Устала? – он спрашивал, как всегда. Никакой заботы в его интонациях я не улавливала. Он будто знал, а все эти колыхания воздуха – всего лишь дань вежливости.
– Нет. У нас тут самый разгар веселья с Виленом Гавриловичем. Первоклассный инструктор, спасибо, – это была грубая и нарочитая лесть. Козёл дёрнул бровью и губами, но промолчал. Ещё бы. Вряд ли бы он стал ябедничать Нейману или рассказывать, какая я непробиваемая тупица. Интересно, он тоже будет меня хвалить?
– Предлагаю сделать паузу. Я заеду за тобой минут через пятнадцать.
– Зачем? – искренне удивилась я.
– Пообедаем, – поставил меня перед фактом Его Нейманство и отключился.
– Думаю, на сегодня достаточно, – сложил губы в кучку мой инструктор. – Следующее занятие – теоретическое. Всё, что нужно, я сброшу вам по почте. До завтра, Ника.
Он ни разу не преступил черту. Ни разу не высказался в сторону моих умственных способностей, хотя, я уверена, ему было что сказать и какими эпитетами меня наградить. Однако, «частный извоз», видимо, имел свои негласные правила и терять выгодных клиентов только ради того, чтобы позволить себе съязвить, Козёл Вилен не мог. Да и к лучшему. Я постоянно чувствую вину, когда поступаю глупо или неправильно. Особенно, когда мои действия могут задеть кого-то другого.
Он не виноват. У него работа такая. А я бы могла быть и покладистее, но дух противоречия рос во мне в геометрической прогрессии.
Я злилась. Зачем ему понадобилось обедать со мной?
Я видела насмешку в глазах Козла Инструкторовича и частично понимала, почему он позволяет себе относиться ко мне пренебрежительно. Я выглядела дёшево. Нет, я не стыдилась себя, но появиться с Нейманом на людях… хотя, почему это должно меня заботить? Это ж ему захотелось со мной пообедать, а не мне с ним. Будет даже забавно посмотреть, как он извернётся, чтобы спрятать меня куда подальше.
Что это будет? Очень глубоко спрятанная вип-комната в ресторане? Или зачем мелочиться? Он отвезёт меня в подземный бункер, чтобы никто не увидел его в компании с «девкой с улицы».
Нейман не опоздал ни на минуту. Но пока он добирался, я успела пропитаться боевым духом. Пусть только попробует меня унизить!
Нейман кинул на меня скользящий взгляд. Если и впечатлился моим внешним видом, то это никак не отразилось на его лице.
– Пойдём, Ника, – открыл передо мной заднюю дверь своей машины.
Я уверенно юркнула внутрь автомобиля и устроилась поудобнее. И только потом поняла: на переднем сиденье – водитель и секьюрити, а Нейман садится рядом. Ничего такого: машина большая, мы – на пионерском расстоянии, но я всё равно сдвинулась поближе к двери, пытаясь отстраниться как можно дальше.
Я не его боялась, наверное, а себя. Прикосновений, ощущений, трепета – всего того, что делало меня живой. Слишком живой именно для этого, до сих пор не понятного мне человека.
Нейман мои ужимки заметил. Я видела, как у него дрогнул уголок губ, но до банальной улыбки Его Ледяное Величество не спустилось.
– За нами, – отдал он распоряжение по телефону, и я заметила, как машина, что привезла меня на занятия, пристроилась у нас в хвосте.
– Ты чего-то боишься? – вырвалось невольно. В последнее время слишком много мыслей, которые так и просятся на волю.
– А ты, Ника? – он смотрит на меня внимательно. И в очередной раз в солнечном сплетении сжимается слишком большой комок. Знает. Он наверняка знает, кто я, но продолжает играть.
Я думаю об этом постоянно. Я без конца кручу эти вопросы в себе: знает или нет? Наша встреча – случайность или закономерность? Если да, то почему тянет кота за хвост? Только потому, что я ему нравлюсь… как девушка? Не может же быть он настолько безбашенным? Или может?
Снова качели, мысли-иглы, сомнения, что рвут грудь.
– Чего мне бояться? – пожимаю плечами. – Тем более, когда такая охрана вокруг. Никогда не чувствовала себя королевой голубых кровей.
– Так почувствуй. Что тебе мешает?
И снова сердце тревожно вскачь несётся куда-то. Точно знает. Астафьевы были не из простых… Только в их мире не хватило места Нике Зингер. Так что если во мне и есть голубая кровь, то её давно перекрасило в другой, более демократичный цвет, привычный для всех.
– Я не хочу привыкать, – поворачиваясь, смотрю Нейману в глаза. – Слишком странное предложение для… «подружки» твоей бабушки. Я ведь даже на компаньонку не тяну, которая у неё, кстати, есть.
– Ты тянешь на гораздо большее, – выдаёт этот непробиваемый тип и отводит взгляд первым. Сидит ко мне в профиль – гордый потомок величественных индейцев. Ему бы убор с перьями – очень подошло б.
Наверно, он специально дразнит, выводит меня из себя, заставляет чувствовать неуверенно. Он не может так думать. А если может, то незачем подобное озвучивать.
– Всё равно не хочу, – упрямлюсь, упираясь в правильную для меня мысль, как ослик, который чувствует опасность и тормозит. Попробуй его сдвинь с места – не получится.
– Зря. Когда появляются возможности и шансы, нужно их использовать.
О, да. Видимо, мне надо хвататься за всё подряд и целовать Нейману ноги за щедрость. Кошелька, а не души. С душой у него полный мрак. Сложно подобраться. А ключи он давно выкинул или спрятал.
– Жизнь научила меня: за всё нужно платить, – я почти обернулась к нему. Сидит истуканом, даже не считает нужным смотреть мне в глаза.
– Никто и ничего у тебя не потребует, Ника.
– Даже ты? – бью, чтобы уж наверняка.
– Даже я, – смотрит он куда-то вперёд, а меня это бесит, заводит ещё больше. – Ничего, кроме того, что ты захочешь дать сама.
– А если не захочу? – меня аж подбрасывает от эмоций. Я потеряла тормоза. Все мои предохранители вылетели нахрен. И не удивительно: ведь рядом Нейман. Столько лет отчуждения, запечатанных чувств, подчинённых только одной цели – и вот она, эта цель, сидит рядом, бесит неимоверно. У меня дыра в груди растёт и ширится – бездонная какая-то пропасть, а я хожу по краю и рискую туда упасть.
– Значит, не дашь, – все мои стрелы ломаются о его броню, а я никак не могу нащупать брешь. Ведь где-то она всё же должна быть? И как только мне кажется, что я пробираюсь внутрь этого человека, он доказывает обратное. Мы возвращаемся к тому, что было раньше. – Перестань видеть во мне чудовище, Ника.
