в сумрачных историях. В один момент она обнаружила, что где-то в ней, в её мятущемся воображении все эти мрачные чудеса происходят регулярно. Она ощутила себя целым миром, и с тех пор её цель – привнести его толику в окружающую её реальность.

Закрывшись в шкафу, я испуганным глазом

Приникла к щели почти без дыхания.

И чудище мимо прошло – раз за разом

Давила в груди я и крик, и рыдание.

Затихнут в дали коридора шаги его —

Я нервными пальцами дверцу открою.

О, лучше бы было проклятие виево!

Но очи чудовища – ровня осиному рою.

Но что, если я спрячусь?

Что будет, если я спрячусь?

Сначала я думала, что надобно выйти из дома.

Я долго блуждала и дёргала двери за ручки.

Спасеньем мне пахли раскаты далёкого грома,

Но окна и двери здесь – хитрые штучки.

Как долго я тут? Я не знаю, не в курсе.

Я просто устала от вечного вязкого страха.

С чудовищем в тёмной и замкнутой бурсе —

И сколько останется мне до полнейшего краха?

Но что, если я спрячусь?

Что будет, если я спрячусь?

Так думая, я пробиралась к чулану.

Я глохла от крови, стучавшей безумьем в висках.

Мне б тут отсидеться, пока он исследует ванну,

А после – в подвала кирпичных надёжных тисках.

Так с места на место – конца нет и края.

И ужас испытывать сил тоже нет.

Скрываюсь опять, и от мая до мая

В погоне навряд ли случится просвет.

Но что, если я спрячусь?

Что будет, если я спрячусь?

А что, если он меня найдёт?

Андрей Старцев

ЖАР

Андрей Старцев – молодой челябинский автор, сочинитель прозы, стихов и текстов песен. Работает в «сумрачных» жанрах, находя в них и красоту, и гармонию, и пользу.

Группа автора в ВК: https://vk.com/mythable

Гонка, скачка, лихорадка!

Вьётся пламя и ревёт!

Проза – дым, стихи – загадка,

Демон спать уходит в грот.

Шаг пылающий во мраке —

След сгоревшего пера.

Выпи вопль. Вой собаки.

Пляска духов у костра.

А с утра опять чесотка

Будет из-под кожи лезть,

Душу снова делать кроткой,

Ей набалтывая лесть.

До скелета ещё долго —

Искра пламени слаба.

Смех совы. Молчанье волка.

Прометей у ног раба…

Остановка и припарки,

Ветер гонит пепел прочь;

Пусть пожар и не был жарким,

Свет его горел всю ночь!

Виктория Терентьева

ЖЕНИХ-МЕРТВЕЦ

Виктория Терентьева окончила Пятигорский государственный лингвистический университет. Живёт в Москве. Переводчик и преподаватель английского языка, начинающий сценарист. Большая поклонница хоррора. Уже три года участвует в конкурсе «Самая страшная книга». Увлекается переводами английской поэзии, рисованием мрачных «триллерных» картинок и иностранными языками.

Из дальних странствий нынче он вернулся:

Как тень бесплотный, и лицо, как камень.

Рукою ослабевшей прикоснулся

К прикрытым мною деревянным ставням.

Мои родные были у обедни,

А возвратившись, радовались встрече,

Пересказали проповедь и сплетни,

И праздновать решили в тот же вечер.

Отец его спросил о дальних странах,

Тот отвечал, хоть неохотно слишком.

И слушал о горах и океанах

Мой младший брат, восторженный мальчишка

Я, глядя на того, кто был мне дорог,

Всё размышляла в ужасе и горе:

Одна ли вижу этот страшный морок?

Ведь он давно погиб в далёком море.

И все то знают, скоры злые вести.

Неужто чары им глаза отводят?

Горит огнём нательный медный крестик…

И ночь близка… А он всё не уходит.

Дмитрий Давыдов

ЧЁРНАЯ ОСЕНЬ

Дмитрий Давыдов – поэт, музыкант, композитор. Предпочитает музыкальные жанры дарк-метал и дум-метал. На данный момент возрождает музыкальный коллектив, в котором играл ранее в роли лидер-гитариста. Ведёт авторский паблик «Бестиарий моих дней». Пишет стихи и тексты к песням с 2005 г. Тематика: смерть, философия, безысходность, темнота человеческой души, скоротечность бытия и поиск ответов на насущные вопросы жизни.

Заглушит голос природы

Рассеяных мыслей стаю;

Моя чёрная осень,

Ей доверяю.

В тени усталой свободы,

Потерянных думах рая

Моя чёрная осень

Дверь открывает.

Там за пеленой,

Чёрный листопад,

Огненной стеной

Бег времён назад,

Но не обрести покой…

Повсюду тёмные лица,

Причалы воспоминаний;

Моя чёрная осень —

Берег познаний.

И может всё измениться,

И станет первым, кто крайний:

Моя чёрная осень —

Осень на грани.

Там за пеленой,

Чёрный листопад,

Огненной стеной

Бег времён назад,

Но не обрести покой…

Влад Волков

ВЕНДИГО

Влад Волков живёт в Москве. Работает в компьютерной сфере. Пишет прозу и поэзию в направлении «Лавкрафтовской мифологии» (Мифов Ктулху).

На севере дальнем, где ветер свистит,

Деревьями мрачными, что шелестит,

Средь гор и пещер позабыта тропа,

Никто уж столетья не ходит туда.

Устал там народ от извечных потерь,

Мол, в снежных горах есть неведомый зверь.

Горячие очи и нравы жестки,

Непрошенных он раздирал на куски.

Прозвали «Вендиго», «Итаквой» зовут,

Но только людской род забыл туда путь.

С трепещущим сердцем о нём говорят,

Что дикие нравы в том звере царят.

С трудом вспоминают все те, кто видал,

Двуногое иль, как кентавр, ступал.

Дрожат и трясутся, не могут уснуть,

Твердят о создании ростом с сосну.

Клянутся, что видели сквозь снегопад,

Копыта, дробившие в грязь черепа.

Косматое нечто в лохматой шерсти,

С зубами, чтоб мясо сдирать до кости.

С мордою волчьей стоит часовым,

С рогами оленя и рылом свиным.

Старинный народ его Богом считал,

Кровавые жертвы к горам поднимал.

Жестокую дань регулярно платил,

Чтоб древнее чудище их защитил.

Но шли поколенья, сменялись века,

Обрядная память уж очень зыбка.

Давно позабыты легенды в горах,

Что людям сообщали о Древних Богах.

Помнят лишь тучи, что ночи мрачней,

Шёпот деревьев да горный ручей.

Снежные шапки шпилей вершин,

В свете Луны пишут образ картин.

За мясом отважно, кто к скалам полез,

Средь диких лесов так навеки исчез.

Охотников мало в округе теперь,

Их всех погубил сей таинственный зверь.

Не веря в те сказки, народ уходил,

Но, видимо, чудище там пробудил.

Ни выстрелов звука, никто не кричит,

Лишь чавканье воющей твари в ночи.

Мы все трепетали под полной Луной,

Когда раздавался неведомый вой.

Никто не вернулся, с тех пор там