Шрифт:
Закладка:
Закрывшись в шкафу, я испуганным глазом
Приникла к щели почти без дыхания.
И чудище мимо прошло – раз за разом
Давила в груди я и крик, и рыдание.
Затихнут в дали коридора шаги его —
Я нервными пальцами дверцу открою.
О, лучше бы было проклятие виево!
Но очи чудовища – ровня осиному рою.
Но что, если я спрячусь?
Что будет, если я спрячусь?
Сначала я думала, что надобно выйти из дома.
Я долго блуждала и дёргала двери за ручки.
Спасеньем мне пахли раскаты далёкого грома,
Но окна и двери здесь – хитрые штучки.
Как долго я тут? Я не знаю, не в курсе.
Я просто устала от вечного вязкого страха.
С чудовищем в тёмной и замкнутой бурсе —
И сколько останется мне до полнейшего краха?
Но что, если я спрячусь?
Что будет, если я спрячусь?
Так думая, я пробиралась к чулану.
Я глохла от крови, стучавшей безумьем в висках.
Мне б тут отсидеться, пока он исследует ванну,
А после – в подвала кирпичных надёжных тисках.
Так с места на место – конца нет и края.
И ужас испытывать сил тоже нет.
Скрываюсь опять, и от мая до мая
В погоне навряд ли случится просвет.
Но что, если я спрячусь?
Что будет, если я спрячусь?
А что, если он меня найдёт?
Андрей Старцев
ЖАР
Андрей Старцев – молодой челябинский автор, сочинитель прозы, стихов и текстов песен. Работает в «сумрачных» жанрах, находя в них и красоту, и гармонию, и пользу.
Группа автора в ВК: https://vk.com/mythable
Гонка, скачка, лихорадка!
Вьётся пламя и ревёт!
Проза – дым, стихи – загадка,
Демон спать уходит в грот.
Шаг пылающий во мраке —
След сгоревшего пера.
Выпи вопль. Вой собаки.
Пляска духов у костра.
А с утра опять чесотка
Будет из-под кожи лезть,
Душу снова делать кроткой,
Ей набалтывая лесть.
До скелета ещё долго —
Искра пламени слаба.
Смех совы. Молчанье волка.
Прометей у ног раба…
Остановка и припарки,
Ветер гонит пепел прочь;
Пусть пожар и не был жарким,
Свет его горел всю ночь!
Виктория Терентьева
ЖЕНИХ-МЕРТВЕЦ
Виктория Терентьева окончила Пятигорский государственный лингвистический университет. Живёт в Москве. Переводчик и преподаватель английского языка, начинающий сценарист. Большая поклонница хоррора. Уже три года участвует в конкурсе «Самая страшная книга». Увлекается переводами английской поэзии, рисованием мрачных «триллерных» картинок и иностранными языками.
Из дальних странствий нынче он вернулся:
Как тень бесплотный, и лицо, как камень.
Рукою ослабевшей прикоснулся
К прикрытым мною деревянным ставням.
Мои родные были у обедни,
А возвратившись, радовались встрече,
Пересказали проповедь и сплетни,
И праздновать решили в тот же вечер.
Отец его спросил о дальних странах,
Тот отвечал, хоть неохотно слишком.
И слушал о горах и океанах
Мой младший брат, восторженный мальчишка
Я, глядя на того, кто был мне дорог,
Всё размышляла в ужасе и горе:
Одна ли вижу этот страшный морок?
Ведь он давно погиб в далёком море.
И все то знают, скоры злые вести.
Неужто чары им глаза отводят?
Горит огнём нательный медный крестик…
И ночь близка… А он всё не уходит.
Дмитрий Давыдов
ЧЁРНАЯ ОСЕНЬ
Дмитрий Давыдов – поэт, музыкант, композитор. Предпочитает музыкальные жанры дарк-метал и дум-метал. На данный момент возрождает музыкальный коллектив, в котором играл ранее в роли лидер-гитариста. Ведёт авторский паблик «Бестиарий моих дней». Пишет стихи и тексты к песням с 2005 г. Тематика: смерть, философия, безысходность, темнота человеческой души, скоротечность бытия и поиск ответов на насущные вопросы жизни.
Заглушит голос природы
Рассеяных мыслей стаю;
Моя чёрная осень,
Ей доверяю.
В тени усталой свободы,
Потерянных думах рая
Моя чёрная осень
Дверь открывает.
Там за пеленой,
Чёрный листопад,
Огненной стеной
Бег времён назад,
Но не обрести покой…
Повсюду тёмные лица,
Причалы воспоминаний;
Моя чёрная осень —
Берег познаний.
И может всё измениться,
И станет первым, кто крайний:
Моя чёрная осень —
Осень на грани.
Там за пеленой,
Чёрный листопад,
Огненной стеной
Бег времён назад,
Но не обрести покой…
Влад Волков
ВЕНДИГО
Влад Волков живёт в Москве. Работает в компьютерной сфере. Пишет прозу и поэзию в направлении «Лавкрафтовской мифологии» (Мифов Ктулху).
На севере дальнем, где ветер свистит,
Деревьями мрачными, что шелестит,
Средь гор и пещер позабыта тропа,
Никто уж столетья не ходит туда.
Устал там народ от извечных потерь,
Мол, в снежных горах есть неведомый зверь.
Горячие очи и нравы жестки,
Непрошенных он раздирал на куски.
Прозвали «Вендиго», «Итаквой» зовут,
Но только людской род забыл туда путь.
С трепещущим сердцем о нём говорят,
Что дикие нравы в том звере царят.
С трудом вспоминают все те, кто видал,
Двуногое иль, как кентавр, ступал.
Дрожат и трясутся, не могут уснуть,
Твердят о создании ростом с сосну.
Клянутся, что видели сквозь снегопад,
Копыта, дробившие в грязь черепа.
Косматое нечто в лохматой шерсти,
С зубами, чтоб мясо сдирать до кости.
С мордою волчьей стоит часовым,
С рогами оленя и рылом свиным.
Старинный народ его Богом считал,
Кровавые жертвы к горам поднимал.
Жестокую дань регулярно платил,
Чтоб древнее чудище их защитил.
Но шли поколенья, сменялись века,
Обрядная память уж очень зыбка.
Давно позабыты легенды в горах,
Что людям сообщали о Древних Богах.
Помнят лишь тучи, что ночи мрачней,
Шёпот деревьев да горный ручей.
Снежные шапки шпилей вершин,
В свете Луны пишут образ картин.
За мясом отважно, кто к скалам полез,
Средь диких лесов так навеки исчез.
Охотников мало в округе теперь,
Их всех погубил сей таинственный зверь.
Не веря в те сказки, народ уходил,
Но, видимо, чудище там пробудил.
Ни выстрелов звука, никто не кричит,
Лишь чавканье воющей твари в ночи.
Мы все трепетали под полной Луной,
Когда раздавался неведомый вой.
Никто не вернулся, с тех пор там
