Мерзкий писк не оставляет не на секунду. Уже в чаще я закрываю нос рукой и пытаюсь продышаться. Потом открываю рот и медленными движениями начинаю массировать уши, прижимая ладони плотно к ним. Чувствую, как по рукам что-то стекает. Кровь из ушей. Плохо. Но спустя какое-то время писк начинает стихать.

— … бахнуло! Доски подожгли шатры. Я побежал за Себастьяном. Кричал ему, но, похоже, командир оглох. — донесся до меня словно издалека испуганный голос Лермонта.

Слава Тебе Господи! Слышу!

Правда значительно хуже, чем раньше, но теперь понятно, что это временно.

— Не оглох я. Все нормально. Но пока говорите громче. Слышу я не очень.

— Воистину тебя ничем не возьмешь, командир! — даже в темноте видно, как финн улыбается.

— Это правда. Но только если вы рядом. — я, счастливый от осознания, что слух ко мне вернулся, хлопаю его по плечу.

— Скромничаешь, фон Ронин. — голос Джока тихо доносится до моих травмированных ушей.

— Просто не забываю отдать дань уважения своим товарищам. — я платком вытираю кровь из ушных раковин. — И куда мы едем, позвольте спросить?

— Во-первых, подальше от разбойников, ибо я прямо чувствую, как они захотят отомстить нам за такое завершение их праздника. Венецианский карнавал и радом не стоял. — хохочет финн. — А, во-вторых, Себастьян, ты разве забыл, что в лесу мне нет равных. Я еще утром прикинул в какую сторону нам бежать.

Я склонил голову в почтительном поклоне.

— Прошу прощения за сомнения на ваш счет.

— Извинения приняты. — сделал картинный жест рукой финн. — Все-таки удачно у нас получилось, а?

— Это не совсем наша заслуга. — хохотнул Джок. — Спасибо стоит сказать этим разбойникам. Впервые вижу такую организацию войска.

— Да это скорее огромная шайка, чем небольшое войско. А сейчас ее ряды благодаря нам значительно поредели. — Тапани хохотнул.

— Те трое у твоих ног..?

— Да решили меня остановить, еще до взрыва. Пришлось угомонить. Навсегда.

— Все же стоит направить Делагарди сюда, при удачном конце переговоров. — влез в разговор я.

— Вряд ли наемникам это будет интересно, Себастьян. Ты же сам знаешь. Чем поживиться у этих босяков? Пойло и то мы сожгли. — отозвался Лермонт.

И то правда. Но попытаться все же стоит. Да, теперь у людей царька проблемы, но они все же оставались силой. Не хотелось, чтобы разбойники гуляли в тылу.

Я решил, что буду настаивать на их разгроме. Наемникам не повредит освежить боевые навыки. А то ведь заржавели без дела!

Чаща вывернула на просторную дорогу.

— Ну вот. А вы говорили. — Тапани весь светился от осознания правильности, выбранного им пути.

Прошло не менее двух часов с того момента, как мы покинули лагерь. Слух почти полностью вернулся, а с ним улучшилось и настроение. Я всерьез задумал о небольшом привале… Но вдруг наавстречу нам выехало семеро всадников! До того скрытые предрассветными сумерками, особенно густыми в тени деревьев, они оказались слишком близко, чтобы мы могли попытаться уйти!

Воры? Ляхи? Свои?! Своим здесь делать вроде нечего, но вдруг…

— Будьте готовы снять стрелков, если такие окажутся. И держись позади, чтобы пистоли не заметили! — одними губами попросил я товарищей, и те согласно кивнули в ответ…

— Freunde, und wir kommen gerade aus dem Lager. — улыбаюсь я подъехавшим конникам.

— Неясно. — скалится ближайший ко мне.

— Мови, же за з обозу. — посмотрел на него второй.

Поляки!

Под ложечкой противно засосало, живот скрутило узлом. Но дрожи нет. Правая рука уверенно держит удила — а вторая, укрытая отворотом плаща, сжимает взведённый пистоль…

— Fire! — выдохнул я и вскинул пистолет.

Звука выстрела я не услышал из-за вернувшегося мерзкого писка, но один из всадников скатился с седла.

Выхватывать второй пистолет я даже не стал. Слишком близко.

Еще двое стрелков с карабинами завалились от выстрелов моих товарищей.

Все. Решать исход будут клинки!

Мою лошадка грудью сошлась с конем противника. Тот невольно закрыл меня от второго соперника. Я пригнул голову, кривая сабля прошла выше, срезав пару волосков с головы. Я пришпорил лошадь — и та рванула вперед; конь бандита пошел боком, а сам разбойник ухватился за удила, чтобы не слететь под копыта.

Отлично.

Я полоснул его по шее клинком.

Еще один! Я хищно оскалился.

Ничего! Еще трое!

Хлопнул выстрел. Слух вернулся.

Кто стрелял?!

Возможности выяснить нет.

Я схватился с очередным разбойником. Товарищи остались биться где-то за моей спиной, отбивая клинки налетевших на них врагов… Я отклонился влево, уходя от стремительного удара сабли! Отличный мне достался боец. Опасный… Я кручусь в седле отбивая град ударов, летящих и сбоку, и сверху. Новенький райтшверт плетет кружева, сдерживая вражеский натиск — я вспоминаю все, что знал и не знал о рубке. Противник, недолго думая, решил просто подловить меня на одном из череды своих из ударов. Снова удар ляха — сверху-вниз, и тут же навстречу по животу, обратным движением! Но заточенная с тыльной стороны елмань польской сабли лишь звякнула по моей кирасе.

Ловит, гад!

Брать живыми нас точно не планируют…

Встречный, особенно резкий от злости выпад — и мой меч все-таки достал плечо ляха!

— Курва! — кричит мерзко разбойник.

Острая догадка вспышкой озарила сознание: а если это посланцы Сапеги?! Следует попытаться взять живьем!

Дважды я ударил, пытаясь достать предплечье противника, но каждый раз рейтшверт встречает плоскость вражеского клинка… Отбив очередной мой удар, поляк яростно взревел и пошел напролом, бешено раскручивая саблю.

Отлично! Нет ничего лучше разгоряченного дурака. Но живым его, похоже, не взять. Да и соратники никак не могут разделаться со своими противниками…

Я отклонился в седле назад и применил прием Себастьяна, которому он научился у одного пленного испанца. А тот был намного большим мастером клинка, даже чем фон Ронин.

Я уклонился вправо, но перекинул клинок из правой руки в левую и направил острие в неприкрытую челюсть противника, уколов снизу-вверх. Поляк понял мой маневр слишком поздно и уже отклонился влево. Это мне и нужно! Острие райтшверта вошло в шею чуть ниже уха противника. Тот даже выругаться не успел.

Очень жаль. Но остается надежда на то, что мои товарищи смогли кого-то скрутить.

В голове стучит прилившая кровь. Слух восстановился после выстрелов, я четко услышал воронье карканье. Но ни товарищей, ни даже звуков схватки не различаю. Неужто их смогли одолеть? Быть не может!

Я развернул коня, и плечо ожгло болью.

Швах!

В пылу схватки я даже не заметил, как вражеская сабля меня достала.

— Себастьян! Командир! Ау! — раздалось недалеко в лесу.

— Я здесь! Все в порядке! Вы живы? —