Шрифт:
Закладка:
Для Ростова Денисов – образец, идеал настоящего мужчины: храбрый, отчаянный человек с открытой душой. В бою он «чёртом» вертится под пулями на своём лихом скакуне; денег у него никогда нет – он их пропивает и проигрывает, но когда Телянин украл его кошелек, Денисов готов последним пожертвовать, лишь бы сохранить честь полка.
После Аустерлица Денисов вместе с Ростовым едет в отпуск в Москву – по дороге, конечно, напивается и, еле-еле продрав глаза, присутствует при встрече Николеньки с родными. Когда вошла старая графиня и припала лицом к груди сына, «Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тёр себе глаза».
В отличие от Долохова он – хороший человек. Просто хороший человек, добрый и умеющий чувствовать, умеющий думать о других людях. Поэтому во время дуэли, где он был секундантом Долохова, он, не выдержав, крикнул Пьеру: «Закройтесь!», поэтому медлил, пытаясь оттянуть начало дуэли.
Встретив Денисова на войне, мы видим его глазами Ростова – любуемся его отвагой; скрепя сердце, соглашаемся с его заботой о чести полка. Но мы ещё не знаем этого смелого и чистого человека; он откроется перед нами в Москве, когда ни с того ни с сего, так же отчаянно, как он скакал в бой, вдруг сделает предложение Наташе.
Сам перед собой и перед всеми людьми он делает вид, что шутливо ухаживает за молоденькой девочкой, и не понимает, что девочка эта всерьёз завладела его мыслями. Вот он с Ростовым на детском бале покровительственно оглядывает танцующих:
«– Как она мила, кг’асавица будет, – сказал Денисов.
– Кто?
– Г’афиня Наташа, – отвечает Денисов.
– И как она танцует, какая г’ация! – помолчав немного, опять сказал он.
– Да про кого ты говоришь?
– Пг’о сестг’у пг’о твою, – сердито крикнул Денисов».
Толстой несколько раз замечает, что Денисов восторгался пением Наташи, «восторженными глазами смотрел на неё», «весь бал не отходил от неё» после того, как Наташа уговорила его танцевать мазурку.
«Только на коне и в мазурке не видно было маленького роста Денисова, и он представлялся тем самым молодцом, каким он сам себя чувствовал». А мы всегда видим его молодцом – и потому нестерпимо жалко его, когда он – вероятно, неожиданного сам для себя – делает Наташе предложение.
Мать Наташи, старая графиня, не поверила своим ушам.
«– Наташа, полно, глупости! – сказала она, ещё надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: „глупости“…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосье Денисов сделал тебе предложение, хотя это смешно, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьёзно сказала Наташа».
Графиня права в своём возмущении, «что осмелились смотреть, как на большую, на её маленькую Наташу». Но напрасно она так насмешливо говорит о Денисове: «мосье», напрасно называет его дураком; Наташа сердцем понимает Денисова лучше, чем её мать. Этот отчаянный человек ищет и ждёт чистой любви так же нетерпеливо, как наглый Долохов. Все его романтические влюбленности – только поиски, только ожидание настоящей любви. И вот он встретил девушку, о которой мечтал, но она – ещё ребёнок; за что ему, такому храбрецу и доброму, выпало это тяжкое испытание?
Это поймёт позже князь Андрей: встретясь с Денисовым уже после разрыва с Наташей, он, гордый и ревнивый князь Болконский, с нежностью вспомнит рассказы Наташи об этом хорошем человеке, о его любви к ней; и не боль, не злобу вызовет у него мысль, что они с Денисовым любили одну женщину, но грустное сожаление.
А впереди у Денисова ещё много печалей, именно потому, что он добр и честен. Он торопится в полк – зачем ему теперь оставаться в Москве. Он торопится в полк – там он нужен, там его любят, там его место. Но в полку многое изменилось.
За то время, что Денисов был в отпуске, Наполеон успел вступить в войну с Пруссией, разбить за несколько дней прусскую армию и двинуть свои войска навстречу русским. Положение русских войск было ужасно прежде всего потому, что они стояли в разорённых дотла немецких деревнях.
«Павлоградский полк в делах потерял только двух раненых; но от голоду и болезней потерял почти половину людей».
Вернувшись в полк и увидев, что солдаты голодают, Денисов отправился на дорогу и попросту силой отбил у пехотинцев обоз с провиантом. Этот его поступок имел самые серьёзные последствия, потому что в провиантском ведомстве, куда Денисова послали объясняться, он увидел… Телянина! Вот когда оказалось, что напрасно офицеры Павлоградского полка пощадили Телянина – он-то не даст Денисову пощады.
Но прямой и честный Денисов не в состоянии понять всего, что с ним произошло. Он же взял провиант, «чтобы кормить своих солдат», а Телянин сидит в провиантском ведомстве, «чтобы класть в карман»! Не сдержавшись, Денисов избил Телянина – теперь ему грозит суд «за г’азбой».
По законам офицерской чести Денисов прав, и товарищи его понимают это. Но по законам бюрократической машины он виноват; в полк приходят бумаги, запросы – и Денисов, скрепя сердце, решается поехать с лёгкой раной в госпиталь, чтобы избегнуть необходимости являться к начальству.
Сцена в госпитале, куда Ростов приехал проведать Денисова, очень грустна. Не случайно здесь же оказывается потерявший руку капитан Тушин – мы помним, как в глазах Багратиона Жерков оказался более надёжным офицером, чем Тушин. И теперь он смотрит своими большими грустными глазами на Денисова, опасаясь за него.
Денисов ещё ничего не понимает и не хочет просить о помиловании: «Ежели бы я был разбойник, я бы просил милости, а то я сужусь за то, что вывожу на чистую воду разбойников. Пускай судят, я никого не боюсь; я честно служил царю и отечеству и не крал!»
Но Денисов уже не тот, что прежде. Судебное дело подкосило его – он уже не спрашивает Ростова о товарищах, о делах полка; его интересует только тяжба с провиантским ведомством. Сломили Денисова. И, самое обидное, не враги сломили, не в бою, а свои же. И ещё товарищи уговаривают, чтобы он перестал бороться за справедливость, написал царю прошение о помиловании.
«– Видно, плетью обуха не пег’ешибешь, – сказал он… подавая Ростову большой конверт. Это была просьба на имя государя… в которой Денисов, ничего не упоминая о винах провиантского ведомства, просил только о помиловании.
– Пег’едай,
