– Какой ты у меня молодец, – он кивнул одобрительно, положив руку на плечо Даевину. – А как ты покончил с ними? Не убил никого, надеюсь?

– Не-ет, мы мирно договорились. Они начали свои нападки из-за борделя, а Мигель уговорил босса борделя вернуть все, как было. Но он так и не сказал, что сделал для того, чтобы с боссом договориться. Не хочет говорить.

– Интересно. А кто-то знает об этом?

– Вроде, нет. Я бы, конечно, хотел, чтобы про это узнали, ведь о нас заговорят. Но ладно, ничего страшного. Мы очень быстро с этим разобрались, никого не вмешивая и не афишируя, – Даевин неловко улыбнулся и почесал затылок.

– Ты правильно поступил. Догель мне уже сказал о твоей успеваемости. Я даже не удивлен, что ты так хорошо сражался, – он после слов ехидно улыбнулся. – Кто же тебя такому обучил? Кто этот великий учитель?

– Да-да, каждый год один и тот же вопрос, на который ответ мистер Баттовски захотел меня разбудить пощечиной, я остановил его руку прямо в полудреме. Было неожиданно, я даже сам не понял, что произошло.

– Правда? Хм-м, – отец его удивился, словно мог предположить, в чем дело, – вот как…

– Что?

– У тебя сверхъестественные силы, сынок.

Даевин сначала сморщил лицо, затем лишь улыбнулся. Отец его посмеялся вместе с ним. Тогда уже серьезно продолжил:

– Случайность, наверное. Ты спал сидя, скорее всего.

– Да, сидя.

– Ну вот, а ты слышишь, когда дремлешь сидя, вот твое тело и решило в этот раз подействовать. Бывало и у меня такое, волноваться не о чем. Ты же знаешь, у нас, мужчин семьи Лоост, обостренные чувства и всегда непростая жизнь.

– Жизнь как жизнь. Все молодые гвардейцы одинаковую жизнь живут.

– Университет – всего лишь начало, сынок. Дальше – больше. Лишь держись пути, на который я тебя с детства наставлял, тогда преуспеешь во всем. Так, – отец посмотрел часы в руке, – упс. Сынок, мне пора.

Он встал, встряхнул свой плащ и собрался уходить. Вытащив из сумки тысячу проз, протянул сыну, чтобы у него были средства на ближайшие месяцы. Даевин встал вслед за ним.

– А куда ты? – взяв деньги, спрашивает он. – И как мне тебя найти?

– Ты же меня знаешь, я больше занят, чем свободен. Найду тебя сам, когда освобожусь.

– Но как?

– Разве я тебя учил задавать много вопросов отцу? Мое слово…

– Закон, знаю. Ладно, увидимся.

Отец аккуратно снял шляпу с сына, надел на свою голову и тихим мирным шагом направился в сторону выхода из университета.

Даевин тем временем прошел к Догелю, у которого другие гвардейцы получали свои дипломы. Подойдя к Догелю, он спросил, где диплом находится. Капитан тогда сказал пойти к другому столику, у которого стояли Дорад, Хейли, Букер и Магнус. Столик для лучших гвардейцев, отлично. Хейли смотрела на него так, будто ждала, пока он подойдет.

– Ну что, – спрашивает он, подойдя к ней, – выбрала, кому служить будешь?

– Я это отложила. Решила стать странствующим рыцарем, как Мигель.

– С чего бы вдруг?

– Выбор сложный, –Хейли неловко улыбнулась, – я оказалась к такому не готова.

– В таком случае позволила бы профессионалам решить, вон, капитан Догель же в последний день учебы говорил, что если мы не хотим выбирать сами, пусть выберут за нас самых лучших чиновников.

– Я выбор сама хочу делать, пусть и такой. Ну а вообще, я хотела спросить, как ты себя чувствуешь после боя с этим роботом. Я заволновалась, когда один из его клинков оказался прямо над тобой.

– Хороший бой, Даевин, – хвалит его Букер, почесывая свои короткие бакенбарды, – я бы даже заплатил, чтобы посмотреть на это еще раз.

– Хех. Да, я сам заволновался. Часовой был по-настоящему сложным. Он, похоже, даже копировал мои атаки и стойки. После этого доверять машинам не хочется. Но я победил его, так что хрен с ним. А вы все уже сделали свой выбор?

– Я стану на некоторое время полицейским, – ответил Букер, – жизнь меня к этому и готовила.

– Так ты же из лучших, – говорит ему Дорад Эквила, – зачем тебе становиться полицейским? Выберут кого-нибудь из этих гвардейцев, а ты посильнее и поумнее будешь. Зачем портить себе жизнь?

– Не торопись, – улыбчиво отвечает Букер, – я хочу стать детективом, лучшим во всем Королевстве. Поэтому мне сначала нужно стать полицейским. Я заметил в себе хорошие дедуктивные и находчивые качества, как и у других членов моей семьи, поэтому детектив – это идеальное призвание для меня.

– Справедливо, – продолжает Даевин, – а вы, Дорад, Магнус?

– Я продолжу дело отца, – гордо произнес Дорад, – стану банкиром. Я для этого и учился в университете.

– А я пойду на службу Люмьеру Дориану, главному сенатору в сфере здравоохранения. Мой старший брат – он мне и рекомендовал мистера Дориана – тоже на службе у него, только мой брат прошел через тяжелый путь, чтобы добиться этого, а я просто хорошо учился.

– Мы же не просто хорошо учились, – подбадривает его Даевин, – у нас есть ум, сила, чего нет у других, так что награда, которую мы в конце получили, вполне оправдывает наши труды. А кто-то, как Дорад, всего лишь станет банкиром.

– Не так-то просто быть всего лишь банкиром, Даевин, и тем более – сыном самого влиятельного банкира столицы и всего Лейда. Риск нас окружает каждый день, есть много врагов, недоброжелателей, думающих, что наше семейство только и жаждет получить их деньги, нажиться на бедняках. Поэтому отец меня попросил учиться на гвардейца. Я смогу за себя постоять, даже когда буду один. Так что не занижай значение вещей, которые не понимаешь, Даевин Лоост.

– Ладно-ладно, не дуйся. Я хорошо понимаю, о чем ты. Хм-м…

– Ничего ты не понимаешь, – не веря его словам, отвечает Дорад, скрестив руки и посмотрев в сторону.

– А что ты скажешь Логану, если он не захочет быть банкиром?

– Исключено, – он повернулся к Даевину. – Логан будет банкиром и продолжит дело своего отца. На наших плечах лежит больше ответственности, чем на других, поэтому ему некуда деться от наследства.

– Судя по всему, – говорит Букер, – все определились со своим будущим. Теперь ты, Даевин, наш сорвиголова, если не секрет, поделись своими планами.

– Я буду на службе у Элизабет Гайис. Она занята низшими слоями населения.

– Такой горделивый Даевин, а пошел на службу к кому-то? – сузив глаза, спрашивает Дорад. – Не верится. Я-то думал, ты неотвратим и никого слушаться не будешь.

– Это цена, которую я отдал за меч. Да и папа сказал, что она хороший человек, его старая знакомая, поэтому ничего