Любовь, которая дается не по доброй воле, не стоит ни гроша.

Сейчас они на распутье, и одному из них нужно сделать первый шаг, начать диалог. Да, если бутылка супердорогого шампанского облегчит им разговор, он и не вспомнит о ценнике в четыре тысячи долларов.

Сэди этого достойна.

В дверь постучали. Каррик обернулся и увидел на пороге своего младшего брата Финна. Его темно-русые волосы, как всегда, были встрепанными. Финн был одет в свою обычную форму: дизайнерские джинсы и наглухо застегнутая черная рубашка с закатанными до локтей рукавами.

В отличие от Каррика и Ронана, публичных личностей, Финн почти все время проводил в подвале здания, который он превратил в свой кабинет, служивший одновременно и лабораторией, и библиотекой. Его сотрудники-исследователи сидели в открытом зале этажом выше; подвал же оставался владениями Финна. Его редко беспокоили, когда он удалялся в свое внутреннее святилище. Для того чтобы эффективно работать, Финну требовались тишина и уединение, а поскольку в своей области — исследовании провенанса и доказательстве подлинности — он был гением, Каррик и Ронан оставили его в покое.

Финн поднимался подышать воздухом, когда хотел. Каррик всегда с удовольствием общался с самым младшим братом.

Если не считать сегодняшнего дня, когда ему очень нужно было пораньше попасть домой.

Каррик вспомнил, что он не только старший брат Финна, но и исполнительный директор, и жестом пригласил Финна войти.

Финн тут же направился к встроенному холодильнику-бару и достал оттуда две бутылки воды. Одну бросил Каррику; тот ловко поймал бутылку за горлышко. Воды ему не хотелось, ему хотелось Сэди и шампанского.

И начать важный разговор.

«Терпение, Каррик. Время у тебя есть…»

— Что стряслось?

Долговязый Финн с размаху опустился в гостевое кресло и подробно, но лаконично описал, как идут дела с каталогом коллекции Изабель. Интересно, но с этим вполне можно было подождать до завтра.

— Сейчас мы спустились на самый нижний этаж Маунтон-Хаус, где жили слуги.

Каррик с трудом удержался, чтобы не посмотреть на часы, и заставил себя задать вопрос:

— А на чердаке были?

— Нет еще, правда, я не надеюсь отыскать там что-то ценное. По-моему, все ценное уже у нас.

— Но ты все равно собираешься проверить, верно?

— Конечно. — Финн пристально посмотрел на брата.

Ну ладно. Каррик с тоской покосился на открытую дверь.

Финн закинул ногу на ногу, а бутылку положил на бедро.

— Изабель повезло владеть одним Мане, одним Ротко и несколькими картинами Джорджии О'Киф.

Есть несколько негативов работы Энсела Адамса и редкая нефритовая птичка династии Шан.

— Это какая эпоха? — Каррик никак не мог запомнить китайские династии.

— По нашим оценкам, полторы тысячи лет до нашей эры.

Каррик присвистнул. Даже по их меркам это очень давно.

— Я послал тебе обновленный список того, что мы выставляем на аукцион, — продолжал Финн.

Каррик кивнул в знак благодарности и нарочито посмотрел на часы, зная, что Финн поймет намек. Финн не двинулся с места, и Каррик нахмурился.

— Финн, что-нибудь еще? Я хочу уйти.

— Ты сегодня встречаешься с Сэди? — Финну было не по себе, и Каррик почувствовал, как екнуло сердце — и не в ожидании чего-то хорошего. Его младший брат отличался замкнутостью, его считали одиночкой, и он терпеть не мог, когда другие лезли в его жизнь. Он и сам не вмешивался в дела братьев и других; Каррик мог пересчитать по пальцам одной руки случаи, когда Финн совал нос не в свое дело.

— Да, — ответил Каррик.

Финн кивнул, по-прежнему с неуверенным видом. Еще один намек на то, что им предстоит не слишком приятный разговор.

— Ладно. Как продвигается исследование предполагаемого Хомера?

— Сэди возвращается из Ричмонда, надеюсь, с новостями. — Каррик положил локти на спинку своего кресла и мрачно посмотрел на брата. — Перестань ходить вокруг да около, Финн. Выкладывай! Что ты хотел мне сказать?

— Я все думаю, как у вас с Сэди получится вместе воспитывать ребенка, живя на разных континентах.

Каррик нахмурился, не слишком понимая, куда клонит брат.

— Не совсем понимаю, о чем ты. Хотя мы с Сэди еще не обговорили все подробности того, как будем растить нашего ребенка, я все же считаю, что мы будем делать это вместе.

— В Бостоне?

— Финн, мы здесь живем.

— Но она возвращается в Париж.

Каррик с трудом подавил смех. Он широко улыбнулся и покачал головой:

— Нет. У нее есть квартира на Монпарнасе, но она переселяется в Бостон.

Финн подался вперед с озабоченным видом:

— Она сама тебе сказала или ты так считаешь?

Он так считал.

Каррику показалось, что в желудок опустился тяжелый холодный шар. Он сунул руки в карманы, чтобы Финн не заметил, как они дрожат.

— Финн, повторяю: хватит ходить вокруг да около. Финн потер затылок, и Каррик заметил, как ему не по себе.

— Не хочу показаться доносчиком, но разговор состоялся в моем присутствии. Никто не пытался ничего скрыть. Наверное, мне все-таки лучше уйти… ко мне это не имеет никакого отношения.

Господи, спаси!

— Выкладывай!

— Бет, твоя…

— Финн, я знаю, кто такая Бет.

Финн стал еще неувереннее:

— Она занесла мне несколько книг, которые я одалживал Сэди, и уже собиралась уходить, когда ей позвонили. Она была у меня в кабинете и стояла через стол от меня, поэтому я невольно услышал, о чем она говорит. Правда, она не знала, что я бегло говорю по-французски.

Кроме того, Финн бегло говорил по-немецки, по-испански, а также мог объясниться на мандаринском диалекте китайского языка и читал по-японски. У Финна талант к языкам… А также к математике, естествознанию, любым наукам и литературе. Каррик жалел об одном: так же сильно, как книги, брат любил адреналин. Не слишком приятно было узнавать о том, что Финн прыгал со зданий с одним парашютом или спускался по крутым склонам на горном велосипеде.

«Ты отклоняешься от темы, Мерфи, пытаешься отвлечься».

Финн замолчал, и Каррик понял: брат не станет продолжать, если Каррик его не попросит. Если он уйдет, все останется как раньше, до того, как Финн открыл рот.

Но он хорошо себя знал; неуверенность сведет его с ума.

— Да говори же!

— Сэди возвращается во Францию. Я знаю, как для тебя важно принимать участие в жизни ребенка, стать настоящим отцом. Как ты намерен видеться с ребенком, если она будет жить в Париже?

Каррика словно ударили кулаком в сердце; из него словно вышибли воздух. Должно быть, твердил он себе, Финн ошибается.

— С