— Я хочу попробовать. Я скучаю по тебе.

— Папа, ты ведь и сам мог позвонить. — Несмотря ни на что, она не хотела обрывать разговор. В конце концов, они ее родители, и ее ребенок заслуживает того, чтобы знать единственных бабушку и дедушку.

Сэди ущипнула себя за переносицу.

— Сейчас мне очень плохо, поэтому… перезвоните мне через пару недель, и может быть, нам удастся встретиться. Я ничего не обещаю, но… может быть.

— Я позвоню.

Может, позвонит, а может, и нет. Теперь все зависит от них. Сэди попрощалась и нажала отбой. С одним разговором покончено, предстоит другой.

«Мужайся, Слейд. Ты справишься!»

Она уже собиралась снова нажать на кнопку звонка, когда дверь открылась и на пороге показалась Бет. Лицо у нее было встревоженным.

Не дав Сэди сказать ни слова, Бет заговорила сама:

— Я в самом деле не знала, что Финн понимает по-французски. Домовладелец сам позвонил мне, а не наоборот. По чистой случайности, когда он мне позвонил, я оказалась в кабинете у Финна.

— Я ведь велела тебе не продлевать договор аренды, — сказала Сэди, сама не зная, верить Бет или нет.

— Знаю, я так и собиралась поступить, но… — На лице Бет появилось страдальческое выражение, и она умолкла. Ее глаза наполнились слезами, нижняя губа задрожала.

Сэди вздохнула. Как ни странно, ее растрогало волнение подруги. Но она напомнила себе: из-за того, что сделала Бет, между ней и Карриком образовалась трещина. В самом деле, если бы не Бет, возникло бы что-нибудь еще. Каррик нашел бы другую причину для того, чтобы оттолкнуть ее, чтобы не доверять ей. Презрение к подруге немного ослабло, и она склонила голову набок.

— Объясни.

— Я хотела, чтобы у тебя был запасной аэродром на тот случай, если здесь, в Бостоне, все пойдет не так. Я знаю, как ты любишь свою квартиру и как ты любишь Париж. Ты ведь именно туда улетела, когда у вас с Деннисом все разладилось. Париж тебя успокаивает, ты любишь искусство, любишь тамошнюю атмосферу, людей. Я попросила твоего домовладельца продлить договор аренды на полгода; после этого я собиралась либо еще раз продлить договор, либо разорвать его.

— Бет, неужели ты думаешь, что я бы не заметила счетов за парижскую квартиру? — раздраженно спросила Сэди.

— Я сама собиралась за нее платить. Ты бы ничего не узнала.

Озадаченная, Сэди нахмурилась.

— Бет, квартира на Монпарнасе стоит дорого. Париж вообще дорогой город. С какой стати тебе оплачивать квартиру, в которой ты даже не живешь?!

— Моих сбережений хватит на то, чтобы покрыть расходы! — воинственно ответила Бет.

Сэди провела ладонями по лицу. Гнев куда-то испарился. Бет была готова расстаться с тяжело заработанными сбережениями, лишь бы убедиться, что у Сэди есть убежище, где она может чувствовать себя в безопасности.

И если бы Финн не подслушал ее разговор, Сэди бы и не узнала о великодушии Бет и ее жертвенности.

— Сэди, от всей души надеюсь, что с Карриком ты будешь счастлива. Возможно, Там действительно преувеличивала. Она любит все драматизировать. Но она моя сестра, — продолжала Бет. Губы у нее по-прежнему дрожали.

Сэди хотелось бы, чтобы ее родные безоговорочно верили ей, верили всему, что она говорила про Денниса. Так почему она злится на Бет за то, что та верит Тамлин?

Сэди тяжело вздохнула и взяла подругу за холодную руку:

— Бет… Вот в чем дело. Я злюсь на тебя, потому что из-за того, что ты сделала, мы с Карриком поссорились. Но я только что поняла: если бы это не случилось сейчас, случилось бы позже. — Она вдохнула холодный воздух, который обжигал ей внутренности. И все же она радовалась холоду, который убрал остатки злости на подругу. — Мы с ним расстались, но в Париж я не вернусь. Теперь мой дом здесь, в Бостоне. С Карриком или без него, но жить я собираюсь здесь.

Бет вытерла слезы:

— Ты не злишься на меня?

Сэди с трудом улыбнулась:

— Слегка раздражена, но это пройдет. — Улыбка у нее на лице увяла, когда она поняла: настало время для полной откровенности. — Послушай, не говори никому, особенно Тамлин, но я жду ребенка. Его отец Каррик, и поэтому я остаюсь в Бостоне. Хочу, чтобы мой ребенок проводил время с отцом, а Каррик — хороший человек.

Бет вытаращила глаза.

— Ты в самом деле так считаешь?! — Вместо пренебрежения Сэди услышала в голосе Бет удивление.

— Бет, я не считаю, я знаю, — ответила Сэди. Ей казалось, будто ее сердце раздирают когти росомахи.

Бет крепко сжала ей пальцы:

— Сэди, по-моему, мне пора составить собственное впечатление о твоем мужчине!

Сэди улыбнулась дрожащими губами.

— К сожалению, он не мой мужчина, Бет. Уже нет.

— Да нет, дорогая! — Бет потянулась к ней, и Сэди почувствовала, как подруга обнимает ее, услышала ясное, прочувствованное извинение, которое Бет прошептала ей на ухо: — Простишь меня?

Сэди, к горлу которой подступил ком, молча кивнула. Бет затянула ее в прихожую, и Сэди поморгала, чтобы картинка не расплывалась. Посмотрев на Бет, она увидела, что глаза у той на мокром месте.

— Означает ли это, что я не уволена? — спросила Бет, по-прежнему держа ее за руку.

Сэди еле заметно улыбнулась:

— Во всяком случае, не сегодня.

«Я ничего не добиваюсь! Я сплю с тобой, потому что без ума от тебя. Я не могу перестать о тебе думать! Черт побери, по-моему, я влюблена в тебя!»

Каррик, махнув рукой на работу, крутанулся в кресле. Он никак не мог сосредоточиться, потому что в голове у него все время звучал голос Сэди, повторялись ее слова.

Он мучился от страшнейшего похмелья, потому что выпил бутылку двенадцатилетнего виски из знаменитой коллекции отца. Он вовсе не чувствовал себя виноватым из-за того, что выпил всю бутылку. Разбитое сердце лучше всего утешить вкусом редкого, дорогого виски.

Но, к сожалению, на следующий день все равно наступило похмелье. Можно подумать, он налакался каким-то дешевым пойлом, а не благородным виски. Он чувствовал себя так, словно кто-то бил его тяжелым молотом по мозгам.

«Я без ума от тебя… по-моему, я влюблена в тебя. Но ты не желаешь поверить мне».

Каррик поставил локти на колени и посмотрел на пол. Увидел, что на ковре лежит полоска бумаги; он поднял ее и медленно развернул телеграмму.

Он отказывался объясняться. Он просил ее составить о нем собственное мнение. И верил, что они уже повернули за угол, что она отчетливо представляет себе, какой он.

Сэди доверилась своей интуиции, доверилась ему,