– А что?

На миг в душе Миа зародилась надежда – но она забыла, что имеет дело с Данте.

– Мы будем спать вместе?

– Что, черт возьми?

– А что? Секс – это важно.

– Можно было бы организовать свидание.

– Да, – согласился Данте, – но ты не хочешь, чтобы нас видели вдвоем. Так что мы будем порой встречаться в нашем секретном номере?

– А пригласить меня домой, это, конечно, табу, – ехидно заметила Миа.

– Ах вот из‑за чего ты дуешься все утро. Миа, за дверью будут стоять журналисты, и потом… я не люблю приводить женщин домой. Предпочитаю отели – так лучше для Альфонсо.

– Альфонсо? Ты серьезно? Заботишься, чтобы пес не видел твоих подружек?

– Мы поедем ко мне, если ты хочешь, – но, если нас снова сфотографируют, не вини меня.

– Нет, лучше в отель.

Уже рассвело – и с первыми лучами солнца телефон Данте тоже пробудился к жизни. Первой позвонила Сара, и Данте сообщил ей, что они с Миа подъедут к девяти, так что можно не беспокоиться о кормлении собаки. И едва Сара отключилась, как телефон зазвонил снова – на сей раз это была мать Данте. По всей видимости, она собралась рассказать правду близнецам. Данте предложил встретиться в центральном офисе компании в восемь.

– Мы не успеем, – заметила Миа, наблюдая за растущим потоком машин на дороге. – Тебе нужно отвезти меня в отель, а потом покормить Альфонсо. Мы и так уже едва ли приедем вовремя.

– А ты не можешь подождать меня в офисе? Там есть частная парковка.

– Нет! – вскрикнула Миа, но заставила себя сдержаться – в конце концов, хорошо, что Анджела, наконец, решила не врать больше всему миру. – Ну ладно, но только при условии, что мне не придется встречаться ни с твоими родными, ни с коллегами. А потом мы прямиком едем в отель.

– Отлично.

Но на самом деле Данте вовсе не чувствовал себя отлично – его злило то, что Миа не желает показываться на глаза в его сопровождении. К тому моменту, как они приехали, оба были не в лучшем настроении. Миа надела темные очки и прикрылась дорожной сумкой – а еще они вошли через запасной вход вместо парадного.

Наконец оба очутились в офисе – и Данте, бросив вещи, достал рубашку.

– Выбери мне галстук, – попросил он, направляясь в душ.

Миа не понравилась его просьба. За кого он ее принимает – за помощницу? Однако она подобрала роскошный галстук цвета морской волны – вот только Данте не одобрил ее выбор. Состроив гримасу, он выбрал серый галстук и надел его со словами:

– Я же не на свадьбу иду.

Он быстро оделся и ушел, потому что его родные уже ожидали его наверху.

– Ты подождешь? – спросил Данте, поспешно целуя Миа. – Здесь есть небольшая кухня.

– Я помню, – ответила она. – Удачи.

– Спасибо.

– Ты придешь и расскажешь мне, как все прошло, прежде чем мы отправимся на встречу совета директоров?

– Постараюсь.

Любовь остается любовью, несмотря ни на что, – и смерть ничего не меняет. Данте наблюдал за тем, как его брат и сестра отреагировали на сообщение о личной жизни отца – их куда больше расстроил тот факт, что он не сообщил им правду, нежели то, что он был геем. Данте же решил не обнародовать роль матери в этой истории, как бы он ни был зол на нее, и сказал, как и Миа, что, вероятно, Рафаэль не хотел, чтобы его личную жизнь обсуждали в компании.

– Но при чем тут Миа? Зачем ему нужен был этот брак? – спросила Ариана.

– Ему оставалось жить недолго, – ответил Данте. – Миа подарила ему шанс спрятаться от любопытных глаз и прожить спокойно пару лет.

Ариана была потрясена больше остальных и сердилась на мать, осознав, что образ идеальной семьи, фигурировавший в прессе в последние годы, вот‑вот померкнет.

– Так нас со Стефано решили родить, чтобы поддерживать весь этот фарс, – начала она.

– Ариана, – обратился к ней Данте, видя, что мать не в силах найти слова. – Это не так. Времена были другие, и родители сделали все, что могли, чтобы сохранить брак.

– Так ты оправдываешь их ложь? – Ариана гневно посмотрела на мать и обратилась уже к ней. – Ты учила меня, как правильно вести себя, и я тебя слушала. Ты говорила мне, что я должна ненавидеть Миа – и я ее ненавидела. – Она заплакала. – Ты говорила, что наша семья была счастлива до ее появления.

– Ариана, – сказал Данте. – Ты потрясена, я понимаю. Теперь мы знаем всю правду и можно начать с чистого листа.

Но он знал, что не все будет так просто – сейчас для сестры рушится весь мир, потому что, в ее понимании, он был построен на лжи.

– А что же Роберто? – поинтересовался Стефано. – Вот почему он не смог прийти на бал?

– Полагаю, да, – кивнул Данте. – Кстати, хочу кое‑что обсудить с вами. Я бы хотел, чтобы резиденция Романо отошла Роберто. Он обожает виноградники и коней. Для него поместье в Луктано было настоящим домом, как и для моего отца. Они были вместе пятнадцать лет.

– Да, – сказала Ариана после недолгого размышления. – Правильно.

– Я согласен, – кивнул Стефано.

– Но он оставил дом тебе, – напомнила Анджела. – И он стоит целое состояние.

– Не все измеряется деньгами, – возразил Данте. – Дом должен принадлежать настоящему хозяину.

На миг воцарилось молчание. Затем Анджела тоже кивнула.

– Да. – Она на мгновение замешкалась. – Хочу извиниться перед всеми вами за свое поведение. И у Миа я тоже попрошу прощения.

Она взглянула на Данте, тот кивнул.

– Спасибо. Уверен, Миа будет тебе признательна.

– Я тоже поговорю с ней, – произнесла Ариана с глазами полными слез.

– Пойдемте, – сказал Данте, взглянув на часы и увидев, что встреча совета вот‑вот начнется. – Давайте покончим с этим.

Но, выходя, он вспомнил, что обещал Миа зайти, и сказал остальным:

– Скажите там, что я скоро буду. Мама, ты хочешь поприсутствовать?

– Ты не расскажешь про отца? – с тревогой спросила Анджела. – Думаю, он бы не захотел такой огласки.

– Конечно нет.

– А как ты объяснишь появление в прессе фотографий тебя и Миа?

– Идите, – ответил Данте. – Я скоро.

Правда была в том, что он понятия не имел, что сказать. Самому ему было все равно, но Миа… и потом, их ребенок когда‑нибудь узнает правду, прочитав то, что напишут про них в газетах после этой встречи.

Когда Данте вошел в офис, его ожидал сюрприз – Миа в туфлях на каблуках и роскошном лавандовом