Я застыла.

Застыла огромным куском боли. Застыла в невозможности как-то среагировать на искренний детский порыв. Неспособная ни оттолкнуть несчастного ребенка, ни как-либо его утешить.

Что я могла пообещать ему сейчас, когда мы с его отцом висели на грани развода? Когда выяснилось, что его мать – женщина, которая много лет притворялась моей подругой, а сама спала с моим мужем?

Казалось, на это мог быть лишь один ответ – «Миша, я не твоя мама». Самый логичный, правильный… самый жестокий.

Но я не могла произнести этих слов. Теряла способность говорить и думать, когда рядом с моим сердцем билось такое маленькое, но такое доверчивое сердечко.

На глазах выступили слезы бессилия. Два соленых, беспомощных ручья покатились по щекам, запутались в Мишиных волосах…

– Миш, пойдем… – Валера подошел к нам и мягко потянул сына прочь.

Но тот отчаянно вцепился в мою руку, глухо взмолился:

– Мамочка, возвращайся, пожалуйста, домой. Я так ждал тебя… Я так давно тебя ждал…

С губ сорвалось рыдание. Я перевела взгляд на мужа, но это оказалось ошибкой. В его глазах застыло страдание и это сделало мою собственную боль еще острее, еще невыносимее.

– Иди, милый, – шепнула Мише. – Еще увидимся.

Он покорно отпустил мою руку. Маленький мальчик, готовый на все ради того, чтобы его просто любили.

Едва они с Валерой отошли от моей кровати, как дверь палаты вновь распахнулась. На пороге появилась та, кого я меньше всего ждала. Та, кого больше не хотела видеть.

Черты ее лица, за гладкостью которого она всегда так следила, сейчас были переломаны в диком беспокойстве. Даша выглядела встревоженной и напуганной, и еще совсем недавно я поверила бы в искренность этих чувств. Но не теперь…

– Злата! – подбежала она ко мне. – Господи, что с тобой случилось? Я только что узнала из новостей и сразу приехала…

Она повернулась к Валере, кинула на него осуждающий взгляд…

– Почему ты не позвонил, почему не сказал?

Я опередила его с ответом. Возможно, вовремя, потому что муж сейчас выглядел так, словно способен был убить.

– Перестань, – проговорила устало. – Я все знаю… подружка. Ни к чему больше притворяться. Хотя играла ты отменно, отдам должное.

Я криво улыбнулась той, кого считала такой близкой и родной. Ожидала в ответ грубости, ненависти, злобы – ведь маски уже были сняты – но ее голубые глаза вместо этого затопило непонятное мне отчаяние.

– Злат, я объясню…

– Убери ее отсюда, – попросила я мужа и тот мигом двинулся на Дашу стремительным, угрожающим торнадо.

– Нет, послушай! – она попыталась вырваться, но Валера держал крепко.

– Убери ее! – почти выкрикнула я, ощущая, что все мое тело, все существо готово буквально взорваться от того ужаса, что на меня обрушился.

– Что тут происходит? – строгим голосом поинтересовался Даниил, входя в палату.

Я впилась в него беспомощным взглядом, молча умоляя о спасении. И он все мгновенно понял.

– Быстро все отсюда! – скомандовал негромко, но тон его звучал столь внушительно, что, казалось, тут же привел в себя всех присутствующих. Даша вышла первой, за ней последовал Валера, крепко держа за руку сына.

Несколько мгновений спустя мы остались одни. Я… и тот, кого давным-давно потеряла.

– Ты в порядке? – поинтересовался он куда более заботливо, чем сделал бы это обычный врач.

– Да… – выдохнула едва слышно. – Теперь – да.

Он придвинул стул к моей койке, присел рядом. За руку больше не брал, хотя мне вдруг мучительно захотелось ощутить на себе вновь это успокаивающее прикосновение. И все же… он был рядом. Почему?..

– Как так вышло? – спросила я, неожиданно задав один из многих мучивших меня вопросов, вслух.

– Вышло что? – спокойно откликнулся он.

Смущенно закусив губу, я кинула на него быстрый взгляд, но поймала себя на том, что не могу отвести глаз. Невольно вспоминаю… сравниваю… и чувствую то, чему давно не было в моей жизни места.

Он возмужал. Неудивительно, ведь когда мы виделись последний раз, оба едва закончили школу. Годы превратили его прежде чуть непропорциональную и угловатую фигуру в солидную и мускулистую. И только знакомые лучистые глаза, которые улыбались чаще, чем губы, остались совершенно прежними. Нетронутыми временем и жизнью.

– Ты… я… эта больница, – ответила наконец на вопрос, повисший в воздухе.

– Судьба, наверно, – улыбнулся он, пожав плечами.

Я не стала уточнять, что он имеет в виду. Не хотелось ни придумывать себе лишнего, ни усложнять и без того превратившуюся в сплошной ад жизнь.

– Значит, ты врач… – проговорила, стараясь нащупать безопасные темы и при этом еще немного побыть в его таком комфортном, таком умиротворяющем сейчас обществе.

– Да. Хирург. Зашивал твое разбитое колено. То самое, – улыбнулся он со значением. – И как ты только умудряешься?..

Я невольно рассмеялась. В памяти всплыла сцена того, как я нелепо падаю с крыши сарая, на которой мы с ним нередко сидели по вечерам. Как давно это было… и каким живым сейчас казалось то почти забытое прошлое…

– Но как ты… оказался в этом городе? – задала я вопрос, озадачивший меня больше всего.

– Точно хочешь знать?

Его губы все еще были сложены в улыбку, но глаза теперь сделались такими серьезными, что сердце мое заныло, предчувствуя ответ.

– Да, – услышала вдруг, как со стороны, свой же голос.

– Приехал за тобой.

Я зажмурилась от мучительного, ноющего чувства. Застарелой тоски. Бесконечного одиночества, на которое сама же себя и обрекла.

– Но ты ведь не хотел… – пробормотала, ощущая, как от внезапно нахлынувших эмоций становится тяжело дышать.

– Не путай, – мягко возразил он. – Это ты не хотела ждать.

Он был прав. Я мечтала стать дизайнером, а для этого нужно было уехать в другой город. Он – не мог поехать со мной на тот момент, но обещал, что приедет позже. Обещал, что будет часто звонить и писать…

А я… не рискнула ждать. Я слишком хорошо знала цену таким обещаниям – за плечами у меня были десятки расставаний с теми, кто обещал держать связь и забывал о моем существовании, едва мы с матерью в очередной раз срывались с места и переезжали в новый город…