Шрифт:
Закладка:
Иногда я слышала, как его музыка разносится по двору. Я воображала, может быть, он хотел, чтобы я это услышала. Может быть, он даже ставил ее для меня.
Однажды ночью он увидел, что я наблюдаю за ним.
У меня сердце замерло. Putain. Я так долго наблюдала за ним, что забыла, что он меня тоже видит. Так стыдно.
Но потом он помахал мне рукой. Как и в тот день, когда мы наблюдали, как он приехал на «Убере». Разве что тогда он просто поздоровался, но его приветствие было адресовано еще и Камилле: скорее всего, Камилле, в ее гребаном крошечном бикини. Но на этот раз все было по-другому. На этот раз он помахал только мне.
Я помахала в ответ.
Это было словно тайное приветствие.
А потом он улыбнулся.
Я знаю, что мне свойственно немного зацикливаться. Впадать в одержимость. Но я считала, что он тоже был одержим; Бен. Он сидел и печатал до полуночи, иногда и дольше. Иногда с сигаретой во рту. Иногда я тоже выкуривала одну. Это было сродни тому, если бы мы курили вместе.
Я смотрела на него, пока у меня не защипало в глазах.
* * *
В ванной я ополаскиваю лицо холодной водой, смываю кислый привкус рвоты. Я пытаюсь дышать.
Почему я согласилась прийти сегодня вечером? Я думала о Камилле, которая, перекинув через руку свою маленькую плетеную корзинку, отправилась пораньше в город, чтобы беззаботно потусоваться с друзьями. А не как я, запертая здесь, одиночка, без друзей. Как бы мне хотелось поменяться с ней местами.
Внезапно я слышу, как он говорит. Так ясно, как если бы он шептал мне на ухо, и его теплое дыхание коснулось моей кожи: «Ты сильная, Мими. Я знаю, что это так. Намного сильнее, чем о тебе все думают».
ДЖЕСС
После того как Мими исчезает, наступает долгое молчание. Я делаю глоток вина.
– Итак, – говорю я наконец. – Как вы все…
Меня прерывает стук в дверь. В тишине звук кажется бесконечным. Софи Менье встает, чтобы открыть дверь. Мы с Антуаном остаемся наедине. Он смотрит на меня не мигая. А я вспоминаю, как он разбил ту бутылку, какой он был свирепый. Вспоминаю сцену с его женой во дворе, как он ждал меня снаружи квартиры.
А потом, вполголоса, он зашипел:
– А ты что здесь делаешь, малышка? Еще не поняла намека?
Я отпиваю из бокала.
– Наслаждаюсь этим прекрасным вином, – отвечаю я. У меня не выходит произнести это так беспечно, как я рассчитывала: мой голос дрожит. Мне нравится думать, что я почти ничего не боюсь. Но признаться, этот парень меня пугает.
– Николя, – слышу, как Софи произносит это имя по-французски. А затем по-английски: – Добро пожаловать. Проходи и присоединяйся к нам – не хочешь чего-нибудь выпить?
Ник! В глубине души я облегченно вздыхаю, я рада, что он здесь, не собираюсь оставаться с этими людьми наедине. Но в то же время я гадаю: что он здесь делает?
Несколько мгновений спустя он показывается из-за книжного шкафа с бокалом вина в руках. Очевидно, жизнь в Париже наделила его большим стилем, чем рядового англичанина: на нем накрахмаленная белая рубашка, ворот которой расстегнут, она идеально подчеркивает его загар, и темно-синие брюки. Его вьющиеся темно-золотистые кудри откинуты со лба. Он походит на парня из рекламы духов.
– Джесс, – произносит Софи. – Это Николя.
Ник улыбается мне.
– Привет. – Он снова поворачивается к Софи. – Мы с Джесс уже познакомились.
Немного неловкая пауза. Неужели богатые люди, живущие в таких квартирах, как эта, так и проводят время, тусуются все вместе? Они совсем не похожи на тех соседей, которые у меня когда-то были. Но, с другой стороны, я жила в не очень дружелюбных местах.
Софи одаривает нас ледяной улыбкой.
– Николя, может быть, ты покажешь Джесс вид с террасы на крыше?
– Разумеется. – Ник поворачивается ко мне. – Джесс, хочешь пойти и посмотреть?
Очевидно, что Софи пытается от меня избавиться, но в то же время, это шанс поговорить с Ником наедине. Я следую за ним мимо книжного шкафа, вверх по лестничному пролету.
Он толкает дверь.
– После тебя.
Он придерживает дверь, мне приходится проскользнуть мимо него настолько близко, что я улавливаю аромат его дорогой туалетной воды, слабый запах его пота.
Сначала на меня обрушивается порыв ледяного воздуха. Ночное небо, огни внизу. Город распростерся передо мной, как светящаяся карта, яркие ленты улиц змеятся во всех направлениях, размытый красный отблеск габаритных огней… на секунду мне кажется, что я шагаю в пустоту. Я отхожу назад. Нет: не совсем в пустоту. Хлипкие железные перила не так уж надежно отделяют меня от улицы пятью этажами ниже.
Внезапно вокруг нас загудели фонари: должно быть, они подключены к какому-то датчику. Теперь я вижу кусты и даже деревья в больших керамических горшках, большой розовый куст с белыми бутонами, статуи, похожие на ту, что разбили вдребезги во дворе.
Ник поднимается на террасу позади меня. Поскольку я стояла неподвижно, уставившись на него, я не отодвинулась, чтобы освободить ему место; он должен был стоять довольно близко позади меня. Я чувствую тепло его дыхания на затылке, такой контраст с морозным воздухом. У меня возникает внезапный безумный порыв прислониться к нему спиной. Интересно, как бы он отреагировал, если бы я это сделала? Отстранился бы? Но в то же время меня обуревает безумное желание нырнуть вперед, в ночь. Как будто я могла в нее вплыть.
– На такой высоте у тебя когда-нибудь возникало желание прыгнуть?
– Да, – говорит Ник, и я понимаю, что, видимо, произнесла этот вопрос вслух.
Я поворачиваюсь к нему. Я едва вижу его, только темный силуэт выделяется на фоне сияющих позади него огней. Хотя он высокий. Вблизи я ощущаю разницу между нашим ростом. Он делает крошечный шаг назад.
Я смотрю поверх него и замечаю, что над нами возвышается дополнительная пристройка к дому: окна очень темные, маленькие и пыльные, обвитые плющом, как будто из сказки. Я бы не удивилась, увидев за стеклом лицо призрака.
– Что там наверху? – спросила я.
Он следит за моим взглядом.
– О, это chambre de bonne, – где раньше была комната для прислуги. Наверняка именно туда ведет деревянная лестница. Затем он снова показывает на город. – Неплохой вид отсюда, правда?
– Невероятный, – соглашаюсь я. – Как ты думаешь, сколько стоит квартира здесь? Пару миллионов? Или больше?
– Э-э… Понятия не
