исследований состава тканей трагически погибшего феникса, особенно когда тот дошёл до финальной стадии. Она наградила капитана сумрачным взглядом, говорящим, что его хитрую задумку по приобретению эксперта раскусили. И только открыла рот, чтобы вытребовать себя минимум час времени на окончание первого этапа эксперимента, когда перегонный куб с мизерными остатками эпителия погибшего резко поменял цвет клубящихся в нём паров. Засиял сложный, многогранный рунический рисунок, попеременно высвечивая отдельные линии и кольца. Ведьминская магия вокруг сосуда заволновалась, и Аманда погрузила в её тёмные клубы руку, попутно расшифровывая руническую письменность, транслируемую маго-техническим оборудованием.

– Что там? – нетерпеливо спросил капитан у замершей неподвижно ведьмы, связывающей в единое целое показания магии и приборов.

– Готова раскладка по составу сохранившегося эпителия. И есть весьма примечательный момент! В кожных покровах сгоревшего обнаружено вещество, которое никак не могло образоваться в процессе естественной деятельности организма. Более того, это вещество имеет магическую составляющую, которую тоже никак не мог сгенерировать организм оборотня, напрочь лишённого магии. Назначение магического элемента, как и точное химическое строение самого вещества, пока неясно.

– Так, чётко и внятно: его отравили? Да или нет? – рыкнул дракон.

– Версию отравления вам следует принять за основную, – подтвердила Аманда.

Хмуро сообщив адрес загородного коттеджа Маккони, капитан пошёл отправлять опергруппы в компанию и в дом жертвы. Габриэль, сказав, что выбросит коробки из-под ланча и будет ждать её в общем коридоре, вышел вслед за капитаном. О стол звякнул и покатился какой-то небольшой предмет. Подхватив его на ладонь, Аманда увидела кольцо, подаренное вчера повелителем эльфов. Тяжко вздохнув, она спрятала символ помолвки в карман. Как там говорила Кэтрин: в её судьбу вмешались обстоятельства непреодолимой силы? Удивительно быстро может запутаться жизнь разумной женщины, привыкшей всё рассчитывать наперёд и не менять своих решений! Она совершенно не представляла, что и как сказать Элсинэлю.

Изысканный загородный дом искусствоведа был двухэтажным. Он блистал белоснежными портиками и балюстрадами, фигурными балясинами лестниц, гранитными плитами подъездной аллеи. Со всем этим изящным великолепием контрастировал мрачный коренастый полицейский, курящий на крыльце и сбрасывающий пепел в вазу на голове мраморной нимфы, украшающей парадный вход в здание. Сержант молча кивнул поднявшимся по ступенькам экспертам, Габриэль учтиво распахнул перед Амандой дверь, и они погрузились в мир ковров, картин и антикварной мебели.

Пошли на звук приглушённых женских рыданий и быстро добрались до домашнего кабинета феникса. Очевидно, владелец аукционного дома имел привычку работать не только в городском здании компании: перед кабинетом имелась небольшая уютная комнатка, уставленная стеллажами с документами. Отсюда и доносились рыдания: молодая человеческая девушка горько плакала в кресле, сквозь всхлипывания отвечая на вопросы капитана Вэнрайта. Ей рассказ сводился к тому, что она – личная помощница Бойда Маккони, приходившая на работу именно сюда: с полудня до пяти вечера. В городском офисе у искусствоведа имелось множество клерков, но только ей он доверял оформлять самые трудные и крупные контракты, составлять каталоги, содержание которых требовалось хранить в тайне вплоть до опубликования, и тому подобное.

– Он был мне как отец, понимаете? – всхлипывала девушка. – Моя мама работает здесь же экономкой, мой родной отец бросил нас, когда я была ещё маленькой. Я, можно сказать, выросла в этом доме, и мистер и миссис Маккони стали мне дороги, как члены семьи! Они знали, что я скорее умру, чем обману их доверие, потому и приняли на работу, как только я закончила колледж.

– Вы с матерью живёте отдельно, не здесь? – вклинился в рассказ Вэнрайт.

– Да, у нас квартира в пригороде, неподалёку отсюда. Вы представляете, я узнала о трагедии всего полчаса назад, когда пришла как обычно к полудню и увидела полицейских.

– Где ваша мать?

– Она вот-вот должна приехать – мама ведь тоже не знала о трагедии, нам никто ничего вчера не сообщил, так что она с утра прямо из дома поехала закупать продукты для Маккони на ближайшие три дня.

– Кто кроме вас с матерью и хозяев имел доступ в дом?

– Никто. С клиентами шеф встречался только в городе, сюда никого не приглашал. Садовников постоянных нет, приусадебный участок обслуживает фирма по ландшафтному дизайну, их мастера приезжают по графику, я сама открываю им ворота и приглядываю за их работой. В последний раз они приезжали вчера, но в дом никто из них не заходил. О, слышите тарахтенье? Это шум маминой машины! Я же говорила, она вот-вот подъедет.

С улицы донёсся удивлённый женский голос, потом прокуренный голос сержанта, возгласы и причитания. Переглянувшись с капитаном, Аманда прошла в кабинет покойного и поставила у порога свой походный саквояж, который не доверила нести даже сопровождающему её высшему демону. Здесь работали дактилоскописты: предусмотрительные коллеги уже сделали смывы с поверхностей и упаковали в герметичный пакет ещё вчера разложенные тут поглотители запахов. Развернувшись к Вэнрайту и укоризненно покачав головой, Аманда вслед за демоном подошла к картине на мольберте, а затем двинулась вдоль шкафов, с живым интересом рассматривая множество бутылок, тюбиков и флаконов с лаками, растворителями, красками и прочими инструментами реставратора. Большое пространство кабинета феникса было условно разделено на две зоны: для отдыха и для работ по хобби. В первой зоне стояли диван, пуфик и круглый стеклянный столик на позолоченных ножках, а во второй, освещённой солнцем, льющимся из высоких окон, – широкие столы, мольберты и множество предметов, назначение которых Аманда улавливала весьма смутно. Но в ближайшем к первой зоне шкафу на полке лежало то, что обратило на себя её внимание.

– Капитан, подойдите сюда вместе с девушкой, – попросила она. На её зов пришли трое: к личной помощнице искусствоведа присоединилась его экономка, тяжко вздыхающая и утирающая скупую слезу. К женщинам Аманда и обратила свой вопрос: – Мистер Бойд Маккони страдал сахарным диабетом?

– Да, но как вы узнали? Инсулин он держал в холодильнике, – удивилась экономка, осматриваясь в комнате.

– На закате жизни слабые Иные становятся подвержены человеческим болезням, а пожилые оборотни птичьих пород более других склонны к диабету. Когда я увидела на полке открытую упаковку ампул с глюкозой и одноразовые шприцы, то предположила, что их держали тут на случай гипогликемического приступа.

– Всё верно: шеф