— Прежде чем мы с вами поговорим, — тихо и спокойно произнесла Иза, постукивая пальцем по подлокотнику (это было единственное, что выдавало ее нервозность), — я хочу услышать от каждого из вас клятву верности богине-матери Айне. До того, пока каждый не принесет магическую клятву, вы не услышите никаких объяснений. — После жестко посмотрела на колеблющихся эльфов и добавила: — У меня мало времени. Я считаю до пяти, и, если вы не начнете приносить клятвы, Габи убьет себя. Слышала, Габи? Когда я скажу «пять», ты перережешь себе горло. Итак, приступим. Раз... Два...

— Стой, подожди! — закричал министр внутренних дел, подняв руку. - Хорошо. Я клянусь в верности богине-матери Айне, — произнес он, и его запястье засияло, оставив печать, что клятва принята.

Иза деловито кивнула и посмотрела на остальных. Еще двое мужей произнесли клятву, а вот четвертый отказался. Взгляд Изы похолодел.

— Кристофер, обезвредить и связать герцога Милони, — сухо потребовала она, а у меня внутри все сжималось от плохих ассоциаций. Сейчас Иза как никогда напоминала мне прежнюю графиню. И это было больно. Вновь появился страх, что прежняя Изабелла могла не умереть и ее сущность влияла на моего Ангела. Так я подумал, когда она безжалостно, с почти безумной улыбкой ударила беззащитную королеву. Не скажу, что мне было жаль Габриэллу. Напротив. Но я испугался, что мой Ангел сломалась, что этот мир погубил ее, извратил и сделал... графиней Эстет.

Эти четыре года я надеялся, что смогу сделать все возможное, чтобы не допустить прошлой ошибки и оградить по мере сил Изу от жестокости мира. Не позволить ему, как и в прошлый раз, из обычной эльфийки сделать монстра.

Хоть я и понимаю, что у Изы были весомые причины так себя вести, но подлая мысль, что эта жестокость — только начало — не давала покоя. Пока она не сообщила Габриэлле о том, что теперь та стала рабыней. После этого я почувствовал настоящий шок, не мог поверить. А еще понял, что явно упустил что-то из виду, и все может быть совсем не так, как мне показалось вначале. Сейчас я начал догадываться, что все было преднамеренно, и Иза просто доводила королеву до нужного состояния, чтобы та безропотно подписала контракт, что заметно облегчало нам жизнь. Хотя бы дало возможность воспользоваться моментом неожиданности и застать мужей королевы врасплох. Я уже молчу о полном подчинении Габриэллы. Поэтому попридержал свое мнение, стараясь по Изе понять, что девушка задумала. Но сколько ни пытался поймать ее взгляд, на меня она более не смотрела...

Из размышлений меня вывел голос Кристофера.

— Что? — пораженно уточнил он.

— Без вопросов. Выполнять, — холодно потребовала Ангел, в упор посмотрев на эльфа. Крис дернулся от ее тона, нахмурился, но, нужно отдать ему должное, ловко выцепил из общего силка герцога и оглушил упирающегося эльфа сонным заклятьем. — Габи, я знаю, у тебя везде понатыканы различные антимагические игрушки. Наручники есть?

Королева послала ей полный ненависти взгляд.

— Отвечать, — приказала Иза, и королева после болезненного импульса в ошейнике за неподчинение вскрикнула и была вынуждена кивнуть.

— В ящике комода, — прохрипела Габриэлла.

Иза удовлетворенно кивнула, поднялась, ловкой походкой прошла до комода. Открыла ящик, присвистнула от увиденного в нем, покопалась в недрах и достала несколько антимагических наручников. Бросила их Кристоферу и кивнула в сторону бессознательного тела:

— Надень на него. Только убедись, что они действуют.

Поджав губы, молча Кристофер выполнил поручение и напряженно посмотрел ей в глаза, удостоившись мимолетной улыбки.

— Продолжим, господа, — обратилась Иза к мужчинам. — Остались трое, а после мы поговорим. Обещаю. — Эльфы переглянулись, с сомнением посмотрели на бессознательного товарища, а Иза печально вздохнула: — По-хорошему вы не понимаете. Ладно. Установка та же. Раз... Два... Три...

На «четыре» двое из трех повторили клятву, а вот еще один отказался это делать и с угрозой и ненавистью посмотрел на Изу.

— Старший советник? Не ожидала, — протянула Ангел с искренним сожалением. – Я думала, вы дальновиднее. Без Айне этот мир обречен, неужели не понимаете? Ваш сын, вероятно, уже никогда не сможет познать радость отцовства и умрет в одиночестве. Вы этого желаете для него?

— Если вернется Айне, она приведет с собой и другие расы, — прорычал мужчина, зло сузив глаза. — Думаете, тогда нам найдется место в этом мире? Сейчас мы господствуем в нем. Но, когда вернутся другие, они нас задавят численностью. Мы сейчас слишком ослаблены.

— Айне защитит, — парировала Иза, но нахмурилась.

— Айне хоть и считается добрейшей, но она жестокая, как и все боги. Думаете, богиня нас так безоговорочно простит за прошлые грехи?

— Мне она сказала, что простила, — пожала плечами Иза, отводя взгляд.

— Не смешите, — с издевкой захохотал эльф, игнорируя взгляды своих товарищей. — Если она не накажет самостоятельно, то у Айне на это есть муж и десяток различных рас, которые вынуждены были переселиться в другой мир на время войны. Думаете, они простят подобное? Не пройдет и года, как нас всех: и дроу, и светлых — сделают рабами. Всех, без исключения.

— Из-за боязни оказаться в ошейнике вы решили обречь народы и своих детей на вымирание? — скривилась девушка с горечью.

— Лучше умереть, господствуя, чем быть рабом другого, — гордо произнес советник.

— Слова истинного аристократа, — холодно произнесла Иза и выразительно посмотрела на Кристофера. — Искренне жаль, что так получилось. Я вам симпатизировала. В этом стаде скотов вы казались мне самым вменяемым, —

вздохнула она с сожалением, в последний раз посмотрев в глаза непоколебимому в своей правоте эльфу прежде, чем Кристофер его усыпил и надел наручники.

Иза вновь вздохнула, прошла к креслу, села и, помолчав немного, перевела свой взгляд на пятерых мужчин, что дали клятву верности Айне.

— Теперь поговорим. Прежде чем Киртан уберет силки, вы должны знать, что, если попробуете напасть на меня или моих мужчин, Габи убьет себя. Надеюсь, вы поняли. — После, не глядя на меня, кивнула: — Отпускай.

Я отпустил нити заклинания, чувствуя небольшую усталость, но волновало меня другое. Она не смотрела на меня...

Отматывая время назад, я вспомнил, как Иза дернулась, заметив мое неудовольствие, а в