Сделав глоток чая, мама прикрыла глаза и откинулась на спинку стула. Невероятной насыщенности шоколад таял во рту, подчёркивая вкус и аромат напитка. Такое сочетание и без всякой магии превращало человека в безвольную, наслаждающуюся жизнью кляксу!

— Что ж, — пробормотала мать. — Ты не безнадёжна. Полагаю, в домашнем аресте нет нужды.

Малая победа! Но мне хотелось большего.

— Может, и на плантацию мне можно съездить?

Глаза матери угрожающе распахнулись. Я быстро подлила чаю и сунула ей под нос конфету. Буря стихла, так и не начавшись, по подозрительный прищур преследовал меня до конца чаепития. Рано было поднимать эту тему.

Только вот без плантаций едва ли жизнь моя отличалась от домашнего ареста. Ехать без сопровождения я никуда не могла, а подруг местной Лидии я не знала. От территорий у нас остался только небольшой сад вокруг дома — за ним уже были земли Феликса, так что мне и за забор нельзя было выходить одной.

Чем занимаются благородные леди весь день? Чёрт их знает! Неудивительно, что они так стремятся замуж — там хоть мужу можно проесть плешь, а в девках ходить — сплошная скука!

Вечером я снова попыталась поднять вопрос поездки на плантации с отцом, но он, опустив край газеты, устало пробормотал:

— Если мама разрешит.

Я стиснула зубы. Отец… хороший человек, но не без недостатков, скажем так. В голове, правда, слово «подкаблучник» возникло — ума не приложу, к чему бы!

Утро порадовало новым подарком. В богатой коробке лежали канцелярские принадлежности и откидной календарь, явно расписанный вручную художником. Дивные рисунки окружали названия месяцев и номера дней — такое не на письменный стол ставить надо, а гостиную украшать! Вчерашняя дата была выделена красным кружком с пометкой: «Зачем этот день, если этот день без тебя?»

— Смотри, как улыбается дурацки, — тихонько фыркнула одна горничная другой.

— Посмотрела б я, как бы ты улыбалась, если б тебе писал герцог Септим, — хмыкнула блондинка.

Может, Лидия до меня была глухой? Откуда у прислуги такая чёткая уверенность, что при мне можно говорить всё, что в голову взбредёт? Я бы огрызнулась, но ведь они были правы: я улыбалась, как последняя дурочка.

Как последняя влюблённая дурочка!

Маму, однако, сегодняшний дар с глубоким символизмом не впечатлил. Она потягивала чай, недовольно щурясь.

— Тоже мне, ручки и календарь! — возмущалась она. — Где золото, где каменья? Он что, остывает к тебе?!

— Ручка так-то золотая, как и украшения на календаре, — сообщила я проникновенным голосом. — Видишь, как он тоскует? Разве я не молодец? Разве я не заслужила…

— Лидия!

— Мама! — взвыла я. — Я сдохну от тоски в этом доме!

— Иди разбери почту, — царственно махнула рукой мать, закрывая тему.

Класс! Я покорно поплелась выполнять поручение и с удивлением обнаружила письмо на своё имя… от Дафны. Я усмехнулась, торопливо разрывая плотную бумагу.

Кому Дафна, а кому Дашка, лучшая подруга с пелёнок. Те же глаза, тот же нос, только волосы длинные и нет привычных тоннелей в ушах. А ещё моя Даша свою стеснительность победила ещё в младшей школе. Местная Дафна, увы, так и не нашла способа обрести уверенность. Впрочем, хватало одного взгляда на мать, чтобы понять: то, что люди в этом мире могут напоминать кого-то из родного, не значит, что они такие же.

И всё же мне хотелось подружиться с этой девушкой. Лидия была одинока, а я к такому не привыкла.

Я вчиталась в смутно знакомый почерк.

«Здравствуйте, леди Фарнет!

Вас беспокоит Дафна Кэллоуэй, мы познакомились на корабле на драгон-гале. Надеюсь, ваше здоровье в порядке, и последствий от пребывания в воде не осталось.

Я пишу, чтобы извиниться перед вами. У меня был шанс защитить правду перед лицом короля, но я испугалась. Видите ли, я испытываю неловкость в толпе, и приготовленный вами напиток — первое средство, которое помогло мне хоть некоторое время получать удовольствие от общества, а не чувствовать себя посмешищем. Но когда все вдруг посмотрели на меня, а герцог Кальвиншнихтер (это слово было зачёркнуто и написано заново несколько раз — Дафне не удалось осилить его с первого раза) стал давить, я растерялась. Мне очень стыдно.

Я ждала, что король вызовет меня, чтобы расспросить, но этого пока не произошло. Быть может, вы согласились бы встретиться со мной? Кому, если не вам необходимо знать, что я видела, пусть, признаюсь, углядела я не многое.

Смиренно жду вашего ответа.

С уважением и протянутой рукой дружбы,

Дафна Кэллоуэй».

— Что это? — гаркнули мне на ухо, и я подпрыгнула от неожиданности.

— Мама, ты хочешь себе седую дочь?! — воскликнула я.

— Твою ценность на рынке невест это уже не изменит.

Воспользовавшись моим предынфарктным состоянием, эта женщина деловито выдернула письмо и успела зацепить имя отправителя, прежде чем я отвоевала листок обратно. Мать поджала губы.

— Кэллоуэй… — протянула она. — Нувориш.

— Барон, как и отец, — возразила я.

— Нищий род, потерявший всякое достоинство, — сморщила нос матушка. — А потом вдруг у последнего барона выгорело какое-то дело, и семья разбогатела буквально за пару лет. Впрочем, на них всё равно все косятся. Ты можешь найти себе более достойную подругу.

— Мне нравится Дафна. К тому же, наша семья сама не в лучшем положении, нам ли носом вертеть?

— Ты станешь герцогиней вскоре, — лениво бросила мать. — Тебе ли гулять под ручкой с дочкой барона? Нет, я запрещаю тебе отвечать этой девочке.

Меня перекосило от злости. Но что я могла сделать? Письма отправляли слуги, я имела право писать только тем, кого одобрила мать. В этой проклятущей клетке у меня не было никакой свободы воли!

Но план созрел в моей голове очень быстро.

Новый день — новый подарок от Феликса, верно? С шести утра я стерегла у окошка, чтобы не пропустить явление его слуги. Вырвав из его рук бархатную коробочку, с угрожающе надвинулась на враз побледневшего лакея.

— Миледи… — пролепетал он. — Вы хотите что-то передать Его Светлости?

— Конечно, — улыбнулась я. — Вот письмо. Герцогу лично в руки.

Я злорадно потирала руки. Мой дракон не оставит меня в беде!

Ох… это я так подумала? «Мой» дракон?! Лидия, твоя