собой, я выставила руку, и очень вовремя. Боль в кисти вырвала из меня истошный визг. Резко дёрнув клинок, нападавший просто разрезал мне ладонь и перерубил кости. В последней попытке защититься я выставила перед собой обе руки, закрывая голову, но тут в глазах резко потемнело, а затем убийца вскрикнул и затих. Меня окатило чем-то тёплым и липким.

Сильные руки аккуратно подняли меня с пола, и я ощутила тепло и парение. Перед глазами мелькали светильники, а когда коридор и потолок стали смутно знакомыми, я уже почти пришла в себя. Маркус донёс меня до ванной, помог раздеться и приказал Ирмис отмыть от крови. Смотря на меня испуганными глазами, подруга чуть ли не плакала и каждую минуту извинялась, что оставила меня одну. На этаже были стражники, но никто ничего не видел и не слышал, а это значило лишь одно — были замешаны маги. Связь давала понять, что Маркус находился в состоянии бешенства и страха одновременно. Редкое ощущение, обычно он ничего и никогда не боялся. Даже Ирмис разрешил меня касаться и не бросался на неё.

Внезапно в памяти всплыла похожая ситуация, когда меня чуть не изнасиловали разбойники в лесу, только вот теперь нападавший попытался убить меня в собственном же дворце. Я покачала головой и посмотрела на руку, пострадавшую от стычки больше всего. Ран не было, и все кости давно срослись, но отголоски боли всё ещё не покидали меня, заставляя снова и снова вспоминать пережитый шок и леденящий ужас. Только сейчас я осознала, что чудом не умерла. Если бы убийца знал, что раны затягиваются, то бил бы в сердце с первого раза.

С трудом вымыв кровь из длинных волос, я вернулась в комнату, слегка пошатываясь и хватаясь за мебель, чтобы не упасть. Потеря крови давала о себе знать головокружением и слабостью, которая проходит только со временем. Состояние шока постепенно сменилось гнетущим страхом и отчаянием. Маркус подхватил меня на руки, донёс до кровати и аккуратно положил на постель. Его взгляд метался по моему телу, выискивая следы ран, он тронул висок, будто не доверял глазам, а потом взял меня за руку. Он был очень зол, но паника оказалась настолько велика, что оттеснила всё остальное. Только убедившись, что я в порядке, он смог выдохнуть, и обнял меня, его руки слегка дрожали. Я так сильно к нему прижалась, будто боялась повторения. Слезы полились сами, как бы я не пыталась успокоиться и сохранять спокойный вид. Маркус велел дать мне время прийти в себя, и Алистер с Ирмис удалились, оставив нас наедине.

Я долго плакала, лежа в объятиях вампира, пытаясь справиться с пережитым ужасом, но от близости любимого становилось легче. Он гладил меня по голове, перебирая пальцами локоны, а я уткнулась ему в шею и заливала рубашку слезами. Когда я чуть успокоилась и перестала всхлипывать, Маркус поднял мою голову за подбородок и внимательно посмотрел в глаза.

— Даже не буду озвучивать, что я думаю про сегодняшний случай, не важно, — спокойно проговорил он, хотя чувства от него передавались прямо противоположные и он был в бешенстве, — но твой план решить всё миром на этом заканчивается. Я ещё не поубивал всех жителей Тирры только потому, что хотел тебя успокоить и убедиться, что тебе стало получше, но теперь пора с этим покончить.

Маркус встал с кровати и направился к двери, и я поняла, что он не шутит. Кое-как спустившись с кровати, я рванула к выходу и закрыла собой дверь. Моё сердце колотилось так, что стало тяжело дышать, а желудок упал куда-то на пол.

— Отойди, — жёстко сказал он, но я замотала головой.

— Не делай этого, — прошептала я, смотря Маркусу в глаза, в которых читалась лишь ненависть, — я не могу позволить тебе всех убить.

Он так резко упёрся руками в дверь около моей головы, что я вскрикнула и сжалась, а вампир наклонился ко мне, и я ощутила такую ярость, что стало инстинктивно сжалась.

— Сегодня люди перешли черту, — неестественно низким жутким голосом проговорил он, — я с огромным трудом вернул тебя к жизни, а они решили всё разрушить. Ты чудом выжила, и теперь предлагаешь мне их пощадить, чтобы тебя добили окончательно? Я давал им шанс, люди выбрали уничтожение.

— Из-за нескольких предателей ты убьёшь всех? Там же невинные люди! Они и так пострадали из-за войны, и в шаге от заключения мира ты хочешь все разрушить…

— Люди не заслужили этого мира, — процедил он.

По щекам снова потекли слёзы, я пыталась подобрать слова, но ощущала, что он к ним глух.

— Послушай себя! — взмолилась я, — ты злился, что люди равняют всех вампиров по одному, но сам делаешь тоже самое. Из-за нескольких заговорщиков ты хочешь разрушить столько жизней, а что потом? Новая война, на которой вы уничтожите вообще всё человечество?

— Если потребуется.

— Маркус!

— Отойди от двери, моё терпение кончается.

Пересилив себя, пробираясь сквозь страх и отчаяние, я сделала шаг и обняла его.

— Я понимаю твою злость, я её чувствую — выдавила я из себя, пытаясь справиться с плотным комком в горле, — но я же с тобой, я жива. Ты многое сделал ради меня, но сейчас ты делаешь мне очень больно. Давай поговорим, когда ярость сойдёт, пожалуйста…

Он молчал. Время текло слишком медленно, и мне казалось, что прошла целая вечность, пока Маркус не обнял меня в ответ.

— Хорошо. Я решу, когда успокоюсь, но только потому, что ты меня об этом просишь.

Мне и в половину не было так страшно, когда на меня напал тот убийца, как сейчас. Судьба стольких людей вновь зависела от меня, и в этот раз я уже не знала, что говорить. Это не дружеские объятия подружки, меня хотели убить и убили бы, если бы Маркус не успел. Он был в своём праве на месть, но убивать всех подряд неправильно. Он согласился подождать, так что у меня был шанс решить всё мирно.

Маркус облокотился на комод и протянул ко мне руку. На ватных ногах я подошла к нему, но на меня вновь накатила слабость, и ноги подогнулись. Он подхватил меня за талию и прижал к себе, не давая упасть. Его злость снова заместилась волнением. Вампир поднял меня на руки, сел в кресло и усадил на колени, аккуратно прижав к себе. Он снова коснулся моего виска, а потом ладони. Я чувствовала, что его беспокойство постепенно отступало, потом и вовсе сошло на нет, а вместо него в