и поэтому решил досадить мне так. У самой Евы дракона нет. Манфред богат, но не настолько. Впрочем, сейчас драконов снова стало больше, может и купит еще.

— А от чего зависит количество драконов? — Рада была довольна, что магик не стал спорить и уже вписал нужный пункт в контракт, и хотела узнать побольше. Кто знает, может, драконов ловят в горах, тогда и она могла бы попытать счастья. А собственный дракон — это почти так же хорошо, как магия.

— В том-то и дело, что никто не знает, — отрезал Мейнгрим. — Они то появляются, то постепенно сходят на нет. Притом, что живут они долго, а при гибели одного из них становится тяжело дышать там, где это случилось.

Радка поморщилась, представив, как должна вонять такая туша на жаре, если от одной дохлой собаки в соседнем дворе всполошилось пол села.

— Не в том смысле, госпожа, — вздохнул магик. Для него её мысли, кажется, и вовсе не были секретом. — Магия. Огромный дракон напичкан магией от хвоста до когтей, и с его смертью вся эта магия выплескивается в воздух, отчего становится тяжело дышать.

— А… — только и смогла ответить Рада, чей разум окунулся в мечты о том, чтобы оказаться рядом с местом, где умрет дракон. Может, парочка глотков этого воздуха даст ей ту самую искорку магии.

— У Скарбошека появился дракон только после его женитьбы на Розе, — продолжал Мейнгрим. — Кажется, это было её приданное. У цветочных определенно больше драконов, раз они могут позволить давать их за женщиной.

И по его лицу девушка не могла разобрать, он завидует другу или подозревает, что дело с цветочными драконами нечисто. В этом они с Радой были похожи — оба считали, что неожиданно крупные подарки или удача всего лишь ловушка для дураков и старались не совать нос туда, где эти носы могут пострадать.

Договор наконец был составлен так, чтобы их обоих устраивало, хотя Радке пришлось и поспорить.

— Нет, мне не нравится вариант, что при вашей насильственной смерти Ева будет проводить дознание, способное лишить меня всего, — возмутилась она, прочитав последний пункт. — И в случае подозрений она получает всё. Дракон и дом — достаточно для того, чтобы подставить человека без магии, тогда как я вам ничего сделать не могу. Разве что отравить.

— У меня иммунитет к большинству ядов, — заметил Мейнгрим вскользь.

— Ну вот, — совсем расстроилась Рада. — Тем более. Тогда как самой Еве это куда проще сделать. И от меня избавится, и всё в свои руки получит.

— Я её единственный брат, — попытался поспорить Мейнгрим.

— Но дракон — это дракон, — возразила Радка, и магику пришлось согласиться, что сестра у него неплохая, но испытание владением драконом могла и не пройти. Пункт вычеркнули.

— Завтра я уточню у Евы, где и когда проведем свадьбу, — наконец неловко поднялся на ноги Мейнгрим. — Полагаю, она захочет провернуть всё поскорее и лично убедиться, что мы дадим клятвы.

— Мне всё равно, — пожала плечами Рада, тоже поднимаясь и подходя ближе к Мейнгриму. Пока она подслушивала разговор о их браке, пока бесилась и размышляла о нем, это казалось просто выдумкой, не имеющей ничего общего с реальностью. Но совместное составление контракта, с руганью и торгом поставили её перед фактом, что это не шутка. Её и впрямь развели с Хенрыком, и она скоро станет женой этого магика, которого до сих пор толком не рассматривала.

Нет, она смотрела на него как на брата Евы и как на боевого магика, каковым он и являлся, но даже попытки понять, что с ним не так, не делали её взгляд взглядом женщины на своего мужчину. А ведь она будет принадлежать ему и, что гораздо забавнее, он будет её.

— Госпожа Радослава, — слабым голосом окликнул её Мейнгрим, и она очнулась, обнаружив, что одной рукой гладит по его впалой небритой щеке, а вторую положила ему на грудь. Судя по бледности синеглазого магика, так близко он не подпускал и Еву.

Его немного вялая суховатая кожа совсем не походила на морщинистую жирную у Хенрыка или нежную почти как у девушки и всегда тщательно выбритую у Манфреда. И это было хорошо. Значит, ей не грозит спутать его с кем-то.

— Что? — ответила она рассеянно, продолжая кончиками пальцев гладить худое лицо будущего мужа. Её таким точно смутить было нельзя. И потом, пусть он рассчитывает избежать ложа, но при заключении брака магики целуются — Радка сама видела Янкину свадьбу и запомнила до последнего мгновения. Опытная в остальном Радка целовалась редко. Хенрык не понимал смысла в «телячьих нежностях», а Манфред предпочитал, чтобы её губы находились много ниже. Но это не значило, что Радка собиралась избежать брачного поцелуя и в этот раз.

— Вы… кхм… — он откашлялся и произнес жестче. — Зачем вы касаетесь меня, госпожа?

— Зачем, — всё так же рассеянно пробормотала Рада и неожиданно спросила. — Сколько вам лет, господин?

— Какое отношение это имеет к моему вопросу? — возмутился Мейнгрим и дернулся всем телом, когда пальцы Рады скользнули по его искривленному гримасой рту. — Тридцать три.

Рада кивнула своим мыслям. Ева и Манфред были чуть старше её самой, но лет на семь-восемь моложе Мейнгрима, тогда как Хенрык был стар по меркам не-магиков, ему было почти пятьдесят. Но почему-то ей казалось, что, если Манфред всё свободное время тратил на то, чтобы волочиться за юбками, то брат его жены скорее скрывался от них в работе и книгах. И, похоже, этот навязанный брак куда сильнее ударял по Мейнгриму, чем по ней.

Чтобы не пугать его больше, она решила отложить немного поцелуи. Не хватало еще довести его до бегства. Нет, ей нужен был дракон, и приручить мужа будет первым шагом к получению желаемого. Так что она наконец отвела руки от бедного магика и, отодвинувшись, поклонилась. Мейнгрим с легким вздохом облегчение ответил ей поклоном и ретировался.

Оставалось надеяться, что он не слишком испугался и вернется. С этими мыслями Рада отправилась искать Ирену и Фабуся. Сын наверняка спал, но именно в эти моменты Радка особо любила за ним наблюдать.

Глава 17

Рада была уверена, что Мейнгрим заявится уже утром, но она успела поиграть с сыном и убедиться, что его обучение