— А мне плевать, как вы это устроите, — ответила его супруга. — Она несколько лет водила тебя за нос так, что ты считал её магессой, вот и заставь её побыть таковой и во время принесения клятв. Когда на её руке будет брачный браслет, посмотришь на мальчика. Не раньше.

После этого Радка наконец проскользнула обратно в свои покои. Ей предстояло о многом подумать. Конечно, если бы она подслушивала дальше, могла узнать, кого именно в мужья пророчит ей соперница, но, если бы её застукали, потеряла она бы куда больше. Так что приходилось обходиться тем, что есть. Радовало еще, что мрачный Мейнгрим так чтил долг семьи, что не давал сестре развернуться как следует. Похоже, ей так в горле костью стоял обман супруга, что она готова была забыть о приобретенном благодаря снятию проклятия сыне только ради того, чтобы расквитаться.

Если так пойдет дальше, её и впрямь выдадут замуж за магика, которому эти трое достаточно доверяют, чтобы позволить растить Фабиуша. Радка для себя решила, что это лучше, чем сидеть запертой в доме, пусть и таком чудном.

Самое чудное в нем не знал и сам хозяин, а Радка обнаружила случайно, когда начала изучать. Как оказалось, Мейнгрим напрасно пугал её тем, что дом живой. Это было так, верно, но лишенную магии Радку дом не замечал. Совсем. Она могла передвигаться по дому как невидимка, тогда как все остальные были под присмотром этого удивительного строения. Конечно, в этом были и минусы, но пока Радке больше нравилось так жить. Невидимкой.

Домой возвращаться всё равно не хотелось, да и как сказал Мейнгрим? Они не смогут удерживать её вечно, а если нужно подождать — она подождет еще немного.

Сложнее всего было за следующим завтраком сделать вид, словно она ничего не слышала, но Радка справилась. Или же дело было в том, что хозяин был уставшим и мрачным, не иначе как милая сестренка пилила его всю ночь. Да уж, не удивительно, что Манфред набросился на первую попавшуюся ему девушку в кафе, он, может, и до этого не брезговал такими встречами, да только с Радкой вышло иначе. Она задержалась дольше, чем он и сам ожидал. Теперь только не рад, конечно.

Радка вспомнила голос Манфреда, когда тот спрашивал, удастся ли ему увидеть сына, и ей ненадолго стало жаль бывшего любовника. Право слово, как можно позволять женщине так собой вертеть, будь она хоть трижды из синих магиков!

Мейнгрим на следующий день ничем не выдал, что у него были гости, ну и Рада выпытывать не стала. Если они без её ведома разведут её с Хенрыком, она плакать не станет. Сейчас самым важным был Фабиуш. Как бы она не любила сына, она прекрасно понимала, что он еще и её золотой билет. И защита от слишком наглых магиков, и шанс сделать всё по-своему.

Ирена младшая давно перестала удивляться её вниманию к сыну, и многим вещам учила их обоих. Как сидеть за столом, какой вилкой есть, какие платья и костюмы надевать на завтрак, а какие — на бал. Что можно крепить к браслету или перчатке, а для чего использовались кулоны. Радка училась прилежно, не позволяя себе отлынивать даже в том, чего никак не понимала. В магии.

Она даже начала снова таскать на руке браслет, подаренный Янкой, благо никому не было до этого никакого дела. Как и до неё в целом. Так, по крайней мере, ей казалось.

Во дворе уже лежал снег, и Рада из своей комнаты наблюдала за играющими в снежки сыном с няней. Это отличалось от обычных игр, какие помнила она. Ирена постоянно подбивала сына заставлять снежки прямо в полете исчезать или появляться, сама же она не касалась снега руками, «лепя» снежки на расстоянии и ловко отправляя их в сторону хохочущего мальчишки. С няней Фабусю повезло, но, если он так и будет расти без сверстников, в школе ему придется непросто, и Радка уже сейчас беспокоилась об этом.

От её мыслей отвлек стук в дверь. Настолько немыслимое событие, что Радка не сразу сообразила, что ей не послышалось. Ирена младшая была на улице, старшая никогда не входила в комнату, когда здесь была хозяйка, а Мейнгрим… кроме того, что он ни разу не приходил сюда, он не имел привычки стучаться. Это Радка запомнила еще по общежитию найденных магиков.

Стук повторился.

— Войдите, — неожиданно хрипло произнесла Радослава, наскоро оглядев себя в изящном домашнем платье. На какое-то мгновение ей показалось, что это может оказаться Манфред, выторговавший возможность увидеться с сыном. И не упустивший возможности встретиться с ней тоже.

Дверь отворилась, и Радка с трудом сдержала разочарованный стон. На пороге стоял хозяин поместья. Чтобы скрыть свое разочарование, Радка уставилась на туфли и элегантно поклонилась.

— Вы быстро учитесь, госпожа, — голос Мейнгрима был тусклый, словно он не испытывал ничего кроме усталости. Оказавшись в покоях, он тотчас забыл о тактичности, которую так неожиданно проявил, постучавшись, и принялся бесцеремонно разглядывать нехитрые Радкины вещи, разложенные по комнате. Дольше всего он стоял рядом с карточкой Фабуся. То есть… Хенрыка… Радка так привыкла считать, что это изображение её маленького сына, что она напрочь забыла, что украла яблоко с маленьким личиком внутри из дома опостылевшего мужа.

— Где вы это взяли, госпожа? — спросил её Мейнгрим, крутя золотую половинку яблока. И, судя по его взгляду, лучше было не врать. Так что Радка рассказала, как было о Хенрыке и его сокровище.

— Час от часу не легче, — вздохнул Мейнгрим, когда она закончила. — Как же с вами непросто. Вы-то сама понимаете, что ваш Хенрык родственник Фредека?

Радка несмело кивнула. Еще бы она не понимала.

— В таком случае вы должны понимать, что Фабусь может быть и его сыном тоже, — вкрадчиво произнес хозяин дома. Кажется, он посчитал, что это поможет Еве злиться меньше. Мужчины были странными существами.

— Нет, господин, — ответила Рада.

— Почему вы так уверены? — возмутился Мейнгрим. Как и другие мужчины, он не переносил, когда его планы рушились из-за чужого вмешательства.

— Господин Мейнгрим нуждается в лекции по зарождению жизни внутри женщины? — кротко осведомилась Радка, внутренне погибая от хохота.

Ну же, он ведь не дурак, и вроде бы видел Хенрыка, раз узнавал о её браке в деревне. Должен сообразить, что с таким ни одна женщина не ляжет чаще, чем требуется, а