совершенно пуста, я поставила ее обратно на стол. — Насколько я помню, ты мне не охранник, не любовник, так какого черта меня должно волновать твое тонко завуалированное осуждение?

— Пока нет, — ответил он так быстро и многообещающе, что я поперхнулась глотком вина, которое только что выпила.

Нельсон резко прочистил горло.

— Кто-нибудь хочет десерт? Хочет?

Мне следовало поступить умно и уйти. Я уже была более чем навеселе, и вид Джона, сидящего здесь и непринужденно дружащего с моей семьей, только усугубил мое и без того скверное настроение. Но вызов был кристально ясен в его глазах, когда он принял предложение Нельсона на десерт. Он думал, что сможет прогнать меня.

— Я бы с удовольствием, — наконец ответила я. — Может быть, это подсластит кислое настроение сегодняшней компании.

За этот комментарий я получила от Хэнка удар по лодыжке, а от Джона — смех. Больной сукин сын, вероятно, подумал, что я флиртую с ним. Абсолютно ошибался. Мне было все равно, насколько он был горяч, я скорее позвоню Чаду, чтобы получить второй шанс, чем уступлю раздутому эго Джона Смита.

Но пока что спор с ним успокаивал мой запаниковавший разум и залечивал маленькие душевные раны, которые Декстер нанес мне так неосторожно.

Поэтому я осталась, даже зная, что все это, скорее всего, взорвется у меня на глазах.

ГЛАВА 17

ДЖОН

Тристиан была очень злой и это совершенно не должно было меня так сильно возбуждать, как возбуждало. Было что-то совершенно пьянящее в том, как ее темные ресницы сужались вокруг глаз, когда она смотрела кинжалами через стол. Мне нужно было слишком часто поправлять свой твердый член для вежливой обеденной компании.

Декстер. Младший сын Гримальди. Именно он испортил ей день и придал ее глазам затравленный вид. Сейчас, после целой бутылки вина и отвлечения на то, что я намеренно ее раздражал, это прошло, но когда она только вошла, меня чуть не вывернуло. Она выглядела испуганной, как бы быстро она ни пыталась это скрыть.

Какого черта Декстер Гримальди сделал, чтобы так напугать мою прекрасную цель?

Как я мог убедить ее рассказать мне? Довериться мне?

Я был в растерянности. Поэтому я довольствовался тем, что просто помогал ей отодвинуть это в сторону, занять все пространство в ее сознании и позволить ей исцелиться через перенаправление эмоций. Она хотела кричать и вопить на Декстера, выплескивать на него оскорбления, может быть, даже причинять боль? Она могла бы сделать это со мной и это не ослабило бы мой интерес.

Хэнк неловко посмотрел между мной и Трис, когда его партнер пошел за десертом на кухню.

— Итак, Джон, — сказал он, пытаясь разбавить почти удушающее напряжение за столом. — Как долго, по-твоему, ты пробудешь в Шепчущих Ивах? Мне кажется, ты упоминал, что просто будешь заменять занятия доктора Бейли, пока он не поправится?

Я пожал плечами.

— Он может умереть.

Брови Хэнка поднялись до самой линии волос, а его губы сложились в маленькую гримасу из-за моего бездушного комментария. Черт, надеюсь, они не были друзьями старого профессора.

— Давайте все помолимся за полное выздоровление, а? — предложила Трис с большой долей насмешки. — Например, завтра. А потом можешь убираться обратно в Финляндию.

На моих губах заиграла медленная улыбка.

— Ты наводила справки обо мне, да?

Она напряглась, на ее лице промелькнула паника от того, что она сама себя раскрыла. Затем она пожала плечами.

— Ты новый горячий профессор в Боулз, Джон. Люди говорят. Чего ты ожидал?

О, она считает меня горячим. Превосходно. Как будто ее сигналы ее тела еще не сообщили мне об этом. Особенно ее реакция на то, что я разбудил ее сегодня утром. Черт, это было приятно.

— Расскажи мне о своей работе, Трис, — уговаривал я, надеясь, что вино волшебным образом подействовало на нее и она начала раскрывать свои губы. Черт, я хотел сказать, чтобы она стала разговорчивой… но теперь я думал о совсем других губах и мне нужно было снова переместиться в своем кресле.

Видимо, нет, потому что она только усмехнулась.

— Выкуси, Джон.

Господи, она даже не представляла, как сильно я хотел сделать именно это. Прямо за ее персиковую задницу, оставляя следы моих зубов на ее бледной коже, как клеймо.

— Тристиан! — выругался Хэнк, выглядя возмущенным.

Она мгновенно покраснела, и вся ее агрессивная манера поведения сменилась смущением. Мне потребовалась секунда, но потом я понял, что ни Хэнк, ни Нельсон не называли ее по имени ни разу с тех пор, как я с ними познакомился. Это всегда были Айви или Айвз. И никогда — Тристиан. Должно быть, это эквивалентно тому, как если бы родители использовали второе имя своего ребенка.

— Извини, — пробормотала она Хэнку, а не мне, затем глубоко вздохнула и перевела взгляд своих красивых глаз в мою сторону. — Я работаю в университете, профессор, в качестве твоего ассистента. Помнишь? И я делаю это, потому что мне нужна медицинская страховка. Противозачаточные средства в наши дни стоят ужасно дорого, но они предпочтительнее альтернатив.

Ее улыбка была сладкой, как мышьяк, и я изо всех сил старался не ухмыльнуться ей в ответ.

— Я имею в виду твою другую работу, Трис. Ту, на которую ты поспешила после занятий сегодня утром.

— И ту, которую тебе очень нужно бросить, — добавил Хэнк тихо, но не на столько тихо.

Трис бросила на него предупреждающий взгляд.

— Это не обсуждается. На меня она посмотрела закрытым взглядом. — Я занимаюсь чисткой и реставрацией частной коллекции одной местной семьи. Это отличная работа, и я не люблю опаздывать, так что да, я спешу, как ты говоришь.

Я попытался изобразить удивление, как будто это была новая для меня информация, а не единственная причина, по которой я обхаживал ее. У нее, как ни у кого другого, был лучший доступ к коллекции произведений искусства Гримальди и законная причина снимать картины с рам.

Картины было трудно украсть вместе с рамой. Они громоздкие и их трудно