восторг. Они как-то не подумали, что связываются с человеком, который работает над книгой «Трамп никогда не сдается!» и сам живет по этому принципу. Намерения издательства не отличались от намерений О’Брайена, и им пришлось за них ответить.

В мире живут самые разные люди. Я знал великолепных писателей и журналистов, честных и преданных своему делу людей. Хотя этот парень плохо писал обо мне еще в газете, я все же решил дать ему шанс. Я дал ему второй шанс – честно говоря, нечто большее, чем просто второй шанс, учитывая то, какие ужасные статьи он писал обо мне раньше. Не повторяйте моей ошибки – за такие ошибки приходится дорого платить.

Этот журналист сознательно преуменьшил размеры моего состояния на миллиарды долларов. Он утверждал, что мое состояние не больше пары сотен миллионов долларов. Даже Forbes подтверждает, что я стую гораздо больше – по их консервативной оценке, мое состояние приближается к 2,7 миллиарда долларов. Журналист имел доступ ко всей информации, но предпочел не обращать внимания на факты. Вместо того, чтобы привести в своей книге факты, он предпочел опубликовать информацию, полученную из анонимных источников, и очернил мой бизнес. Поэтому я пригласил специалистов Forbes, чтобы они проанализировали приведенные в книге сведения – причем очень тщательно. Они подтвердили, что их оценка была верной – мое состояние, по самым консервативным подсчетам, составляло 2,7 миллиарда долларов. Специалисты опубликовали полученные ими результаты. Таким образом, специалисты Forbes и моя собственная команда выявили сознательно допущенные в «Нации Трампа» фактические ошибки, целью которых было нанесение ущерба моей репутации и бизнесу. В сентябре 2007 года Forbes оценил мое состояние в три миллиарда. Эта цифра гораздо меньше реальной стоимости, но этот журнал всегда отличается консерватизмом.

Другую книгу обо мне «Чрезмерной рекламы не бывает» написал весьма уважаемый журналист, настоящий писатель Роберт Слейтер. Информация, приведенная в его книге, полностью соответствует действительности. Я уделил Бобу гораздо меньше внимания и гостеприимства, чем Тиму О’Брайену, но поскольку он – настоящий писатель, то и конечный результат его труда оказался великолепным. У Боба был прекрасный послужной список: он много лет писал для Time и Newsweek, его перу принадлежат биографии известных бизнесменов. Он прекрасно понимает, что главная задача журналиста – честно изложить известные ему факты.

Как бы то ни было, я сообщил издателю, что не оставлю этого дела. Я намеревался получить солидную компенсацию за моральный ущерб и публичные извинения. Я был готов оплатить огромные судебные издержки, лишь бы добиться истины. Многие удивятся, зачем мне все это нужно? Я сформулирую их вопрос иначе: почему я не сдался? Я просто не видел в этом смысла. Деньги мне не нужны – мне нужно лишь восстановить истину и показать другим нечистоплотным журналистам, во что для них может вылиться откровенная клевета. Я сообщил издательству, что дело уже передано в суд. Я смело смотрю в будущее, потому что правда на моей стороне.

Первоклассная недвижимость сползает в Тихий океан – ну и что?

Поле для гольфа в Палос Вердес, Калифорния

Я всегда говорил, что люблю проблемы. Когда я занялся реконструкцией великолепного поля для гольфа в Палос Вердес близ Лос-Анджелеса, проблем мне хватило с избытком. Для начала я переименовал клуб из Ocean Trails в Trump National Golf Club – и тому были веские причины. В профессиональном журнале о гольфе восемнадцатую лунку этого поля (именно она-то и сползла в океан) назвали «большим нулем плюс 61 миллион долларов». Можете поверить в то, что я потратил 61 миллион долларов на одну лунку? Нет? А придется! Когда я что-то делаю, то делаю это безупречно.

Эта лунка стала самой дорогой в истории гольфа. По крайней мере я на это надеюсь, потому что вряд ли смогу столько вкладывать в одну лунку много раз. Если бы вы увидели ситуацию моими глазами, то поняли бы, что это поле стоило каждого потраченного на него цента. Поле тянется на две мили вдоль берега Тихого океана и по красоте и изысканности может соперничать со знаменитым полем Пеббл-Бич. Я видел это место до строительства и точно знаю, что недаром потратил деньги. Поля для гольфа – это произведения искусства, и они заслуживают серьезного к себе отношения.

Как всегда, я изучал все, что связано с этим полем, в течение нескольких лет. Я понимал, что потенциально оно может стать одним из лучших полей мира. Однако когда в 1999 году открылся клуб Ocean Trails, произошла настоящая катастрофа – поле на 18 лунок сползло к океану. Были повреждены три соседние лунки. Полю был нанесен серьезный ущерб. Оползень – настоящая катастрофа для недвижимости, у которой и без того масса проблем. Особенно если оползень захватывает 9 гектаров земли. Неожиданно поле на 18 лунок превратилось в поле на 15 лунок.

Собственники были в ужасе. В 2002 году они объявили о банкротстве. И тут я сделал шаг и предложил им 27 миллионов долларов за землю, здание клуба и поле. Сравните эту сумму с 61 миллионом за одну лунку – неплохая сделка. Я стоял перед дилеммой: просто исправить то, что уже сделано (ведь поле было вполне приличным), или начать все сначала и превратить этот гольф-клуб в один из лучших в мире?

Полагаю, вам не нужно рассказывать, какое решение я принял. Это был непростой выбор, но лучший из возможных. Полную реконструкцию поля, включая сползшую в океан лунку, я оценил примерно в 265 миллионов долларов. Как же получилось так, что одна лунка стоила 61 миллион долларов? Объясню. Мне пришлось построить несколько стен из местного камня ценой 600 долларов за тонну и уложить под лункой, которая норовила сползти на пляж, специальную прослойку: стальные платформы через каждые десять футов. Я укрепил эту лунку на века! Это была очень кропотливая и сложная работа.

Должен признаться, что у меня возникали сомнения, стоит ли тратить столько денег на одну лунку. Это серьезная инвестиция независимо от того, каким бы ни было ваше состояние. Принимать решение в такой ситуации было непросто. И тогда я сделал то же самое, что предлагаю делать вам, – сосредоточился на решении, а не на проблеме. Мысленно я видел великолепное поле и готов был сделать ради этого все, что в моих силах. И все же я колебался, стоит ли применять к этой ситуации мой принцип глобального мышления. Я не знал, куда это меня заведет. Впрочем, мне нравятся такие ситуации именно потому, что они очень неоднозначны.

Очень