Божеское имеет все божеские свойства, человеческое все человеческие, кроме греха. Но исповедуя два естества, два естественные хотения, в едином Господе Иисусе, мы не учим, что они противны и враждебны друг другу, как заблуждающиеся от пути истины обвиняют апостольское предание, не учим, что они разделены как бы на два вида или ипостаси, а говорим, что один и тот же Господь Христос имеет в себе как два естества, так и два естественные хотения и действия, т. е. божеское и человеческое, что божеское хотение и действие Он имеет от вечности общее с единосущным Ему Отцом, человеческое же принято от нас вместе с нашим естеством во времени. Как естеств, соединяющихся в одном Христе, два, так поистине два их и действия, которые с своими естествами присущи одному и тому же Господу Иисусу Христу». И в опровержение ереси Агафон писал: «Когда утверждают, что во Христе одна воля (что нелепо), тогда необходимо, чтобы утверждающие это признали ее или божественною, или человеческою или составленною из той и другой, смешанною п слитною, или же (как исповедуют все еретики) признал и, что Христос имеет одно хотение и одно действие, как проистекающие из одного составного естества. Во всяком случае здесь уничтожается естественное различие, которое и после чудного соединения св. соборы утвердили и велели нам сохранять. Ибо хотя они учили, что Христос один и одно Его лицо или ипостась, именно по причине ипостасного соединения естеств, но в тоже время предали нам познавать и проповедовать различие самих естеств, в Нем соединенных, и после чудного их соединения. Итак, если в одном и том — же Господе Иисусе Христе сохраняются свойства естеств по причине различия, то с полною верою требуется признавать и различие Его естественных хотений и естественных действий, дабы нам не допускать никакой еретической новизны в Христову церковь» (Д. VI. 66. 67. 85. 97). Этим посланием Агафона главнейше и руководился собор при составлении своего православного исповедания веры. В «Деяниях» говорится, что отцы собора приняли послание Агафона «с распростертыми объятиями» (Д. VI. 470), как «объяснившее тайну богословия» (Д. VI. 498). В вероопределении же собора касательно спорного пункта о волях и действиях во Христе читаем следующее: «Проповедуем согласно учению св. отцов, что в Нем (Христе) два естественные хотения или воли нераздельно, неизменно, неразлучно, не слитно и две естественныеволи не противоположные, как говорили нечестивые еретики, да не будет, но человеческая Его воля уступает, не противоречит, или противоборствует, а подчиняется Его божественной и всемогущей воле. Утверждаем, что в одном и том же Господе нашем Иисусе Христе, истинном Боге нашем, два естественные действия нераздельно, неизменно, неразлучно, не слитно[98]. Мы признаем две естественные воли и действии (во Христе), согласно сочетавшиеся между собою для спасения рода человеческого» (Д. VI. 471–3).

Это вероопределение собора торжественно было провозглашено и утверждено 16 сентября 681 года. Свое полное согласие с вероопределением отцы выразили в ответе на вопрос императора Константина, присутствовавшего на этом заседании собора: «Пусть св. и Вселенский собор скажет, по согласию ли всех епископов провозглашено определение?» Отцы воскликнули: «все так веруем, все так думаем, все мы подписали по согласию и сочувствию, все веруем православно! Проповедовавшим, проповедующим и имеющим проповедовать одну волю и одно действие в воплотившемся Христе Боге, анафема!» Император почтил деятельность отцов церкви приветственною речью, в которой, между прочим, выразил уверенность, что вероопределение составлено сообразно с истиною. Он говорил: «Мы не избегнем с вами суда на страшном судилище Божием, когда Он будет судить живых и мертвых, если вы знаете, что есть какой-нибудь пропуск в вероизложении или если что-нибудь в нем не договорено» (Д. VI. 488 — 9). В ответ на речь императора собор с своей стороны также сказал речь, исполненную красноречия и радости по случаю ниспровержения ереси и утверждения веры. В речи говорилось: «Рим-старец простер тебе (императору) богоначертанное исповедание, хартия превратила в отношении догматов вечер в день, чернила издавали свет, чрез Агафона говорил Петр и вместе с соцарствующим Вседержителем постановлял ты самодержец — ты богопоставленный. Симоны (еретики), заметные по-перью отступления, упали с высоты полёта и памятником сего служит низложение, а вера встает и согласие народов восстановляется в собственную красоту. Воздвижеся солнце и луна ста в чине своем (Авв. 3, 11). Воздвижеся солнце к свету — это значит: ваш ум поднялся к солнцу правды, чисто узрел Чистейшего и принес нам оттуда умиротворение. И луна ста в чине своем-это значит церковь и невеста Христова одевается в свое благолепие и украшается благочестием и вполне восстановив чистоту православия, блистает миру прочным спокойствием (Д. VI. 498–9). Так произошло провозглашение православия в противодействие ереси монофелитской, более полустолетия, волновавшей церковь!

Радость церкви по случаю ниспровержения ереси, в такой силе выразившаяся в речи отцов на соборе при утверждении вероопределения, слышится и в восторженном послании, которым Восток извещал церковь Римскую о событии торжества веры. Вот немногие слова из этого послания: «Где произведшие соблазн сокрушенной ереси? Сняты покровы с лиц, обличены подделки обольстителей. Волк (Макарий) снял с себя кожу и торжественно выступает нагим волком. Истина торжествует, ложь ниспровергнута. Сеятель плевельных догматов отлучен. Пшеница, христолюбивый народ, собрана в одну житницу церкви Христовой. Свет православия взошел , тьма заблуждения скрылась из глаз. Кончилось время траура, печаль превратилась в веселие, скорбь в радость. Посему и мы, сорадуясь церквам Божиим, принявшим благодать мира, взываем по — апостольски: радуйтеся, радуйтеся, и паки реку: радуйтеся» (Фил. 4, 4.) (Деян. VI. 549).

Император Константин ревностно содействовал утверждению веры в империи, провозглашенной на Вселенском соборе. До нас сохранился его указ, который для публикации был прибит в притворе Софийской церкви к стене и которым объявлялось императорское покровительство и защита определениям собора Константинопольского. В указе, после исчисления всего, что сделано было на соборе на пользу веры и церкви, постановлялось: «Кто любит Бога и желает будущего спасения, тот пусть держится этой православной веры. Если же кто не окажет ревностной любви к Богу и презрит настоящее наше благочестивое объявление, тот, если он епископ или клирик или одет в монашеское одеяние, подвергается извержению; если же состоит в чине должностных людей, будет наказан конфискацией имущества и лишением пояса (знак воинского достоинства); если же находится в состоянии частного человека, будет осужден на изгнание из столицы и вообще из всякого города, и сверх всего этого не избежит наказания от страшного и праведного суда» (Д. VI. 538–539).

Каким уважением, почтением и благоговением пользовались «деяния» VI Вселенского собора в тогдашнем восточном обществе,