только через полгода. Кроме государственных чиновников, через станцию следовали обычные пассажиры. Много людей ехало из Москвы, Санкт-Перербурга. По одному и целыми семьями ехали в Боровое – на популярное тогда кумысолечение, которое хорошо помогало, в частности, от туберкулёза, да и просто отдохнуть.

Всем умел угодить смотритель Суставов, за что и пользовался расположением пассажиров и начальства. Одна беда – дела передать было некому, сыновей у него не было, только две дочери да жена. Таким и запомнил его Михаил Григорьевич Скиданов – крупный, статный, неутомимый старик в полувоенном френче и сапогах, зачастую навеселе и всегда с прибауткой. Казалось, дано ему прожить два века, но получилось по-другому. После революции у станции, до тех пор работавшей, как часовой механизм, появились сбои в работе – не было того, другого, мобилизовывали людей на гражданскую войну, отбирали лошадей. А главное ясности не было – как жить

Дальше?

Когда явился уполномоченный Колчака и реквизировал сразу тридцать лучших лошадей, восьмидесятилетний Суставов впервые заболел.

А когда «красные» пришли с постановлением забрать остальных лошадей, он и вовсе на всё махнул рукой – делайте, что хотите! Подогнал старый собственный экипаж, обтянутый облезшей давно кожей, запряг собственную пару лошадей, посадил рядом жену, дочерей. Поклонился большим поклоном родной земле, перекрестился, простился с теми, кто случился рядом, с трудом взобрался на сиденье кучера и сам взял в руки вожжи – будто

разом постарел на много лет. А всего через год прошёл слух, что умер. Кончилась его жизнь вместе с почтовым трактом…

Воспоминания М. Г. Скиданова, 1903 г.р.

СТАНЦИОННЫЙ СМОТРИТЕЛЬ

«Храни себя от бед, пока их нет» (укр. пог.)

Ну и красавчик был новобранец! А как улыбнётся!.. За рост да за красоту Григорию Скодинову (фамилия со временем потерпела изменение), деду Михаила Скиданова, и выпала редкая честь служить в Лейб-гвардии – Девятом Семёновском полку в столице Санкт-Петербурге, охранять царский трон! Было это ещё в позапрошлом веке. Отец Григория, Архип, крестьянин Харьковской губернии, очень гордился сыном, удостоенным служить в полку, где сам Суворов когда-то прошёл путь от солдата до генералиссимуса! Может быть, в глубине души он надеялся, что и сын его, Григорий, сделает военную карьеру, избежит тяжёлой участи земледельца…

Вышло не так – отслужив положенное, сын вернулся на родину, женился. Отец разделил собственную землю на трёх сынов, скудными оказались наделы. И вдруг – Столыпинская реформа! Звали смелых людей на новые земли, обещали многое. После долгих мытарств, в 1907 году, переехал Григорий с семьёй под Петропавловск, в село Рублёвка. Стали жить

при почтовом бекете (станции). Круглый год мчались чиновники разных рангов по государевой нужде, предъявляли смотрителю подорожные грамоты, да покрикивали, требуя свежих лошадей. Беда, если лошадей не окажется! А это случалось, тогда выручали местные жители.

Хоть степь в этих местах на вид скудная – один ковыль, а рожала целина хорошо: и хлеб, и масличные культуры, на славу, однако Григорий много земли не пахал. Всего две-три десятины засевали они пшеницей и овсом, да с четырёх десятин заготавливали сено для трёх лошадей да двух коров – жили в основном за счёт заявок с бекета. Свежие лошади всегда

были наготове…

Между тем семья увеличивалась, ждали пятого ребёнка, когда началась Первая мировая война. Григорий Архипович немедленно был мобилизован на фронт. Стоит ли говорить, как тяжело приходилось его жене Прасковье Григорьевне? Вскоре из пяти детей остались двое – Миша и Илюша. В два годика Илюша умер от дизентерии. Землю Прасковья Григорьевна продолжала обрабатывать, выращивать урожай. Иногда староста давал в помощь пленных – это были румыны, бессарабы, чехи. В 1916 году, после ранения, отец вернулся домой больным, с повреждёнными после газовых атак лёгкими. Через четыре года он умер

в возрасте всего сорока восьми лет. Время и без того тяжёлое —

гражданская война, голод, болезни, безденежье. Сначала у хозяев вымерла скотина, потом смерть стала косить людей. Как жить?

Повела мать старшего сына, тринадцатилетнего Михаила, к богатому хозяину. Мальчишка… Желающих наняться в батраки много, надежды

мало.

– Умеет ли малец быков запрягать? – спросил хозяин.

– Умеет!

– Пусть покажет! – мальчик сноровисто запряг, не впервой.

– Ладно, пусть остаётся!

Это была большая удача. Работал мальчишка от Троицына дня до Покрова, полгода, старался, и получил по уговору 25 пудов пшеницы и новые штаны. Зиму кое-как пережили. К весне Миша подрос, и нанялся уже работать как взрослый – пахал, косил, копнил, ставил стога, молотил, заготавливал кизяки, делал саман для построек. Все эти работы и для взрослого тяжелы, а что говорить про мальчика… Заработал грыжу, но осенью подвёз на хозяйской телеге к своему дому уже 40 пудов пшеницы! Своё зерно молотил по снегу, когда хозяйское лежало уже в амбарах. Михаила радовало, что сёстры его и младший брат играли в куклы, ходили в школу – как положено детям. Время революции прошло как-то незаметно…

– В это время началась индустриализация страны – вспоминаеит мой собеседник, Михаил Скиданов. – Мы стали выпускать свои машины, трактора. Народ был малограмотный, и потому тогда, если человек выучился на водителя машины, тракториста – это было всё равно как сейчас – на лётчика. Выучился я и на тракториста, и на водителя, наступил 1933 год, потом 1934-й. Работал я в Возвышенском районе области.

Как-то приехал из рейса, зашёл к начальнику политотдела, а у него мужчина сидит – огромного роста, в форме лётчика, из Москвы, уполномоченный. В тот год урожай отличный удался, но была угроза, что не успеем с уборкой – хлеб мог уйти под снег. Вот и ехали уполномоченные из самой Москвы, чтобы мобилизовать все силы на уборку. Я зашёл в контору, а мой начальник и говорит уполномоченному:

– Вот вам шофёр, – тот встал, руку подал, представился, жаль, что я не запомнил фамилию. Сели мы с ним в мою машину, поехали в Булаево. А впе-

реди нас другая машина ехала, везла Сергея Мироновича Кирова, приезжавшего с той же целью в нашу область. Они свернули перед нами в Чаглинский совхоз. Через два месяца Сергея Мироновича убьют в собствен-

ном кабинете…

Потом Михаил Григорьевич переехал жить в город Петропавловск, шесть лет проработал в облпотребсоюзе сначала водителем, потом – заведующим механическим складом.

– Жили тогда у нас в городе китайцы, люди хорошие, трудолюбивые, пищу готовили по-своему. Было у их артели несколько цехов – квасной, алкогольный, конфетный,