— Глядите-ка нам принесли новую игрушечку, — прошелестела вдруг правая голова, и заскребла когтистой лапой по каменному полу, словно бы в нетерпении.

Селена не верила себе. Это было невозможно. От страха она выжила из ума.

Не могло быть так, чтобы дракон говорил на змеином языке и она его понимала.

— Ты опять ее быстро поломаешь, — заметила средняя голова.

— А вот и нет!

Пока средняя и правая голова пререкались между собой и разглядывали Селену, левая голова будто вовсе о ней забыла. Вместо этого та вытянула шею к галерее и распахнув пасть заревела.

— Умри, умри, умри! — повторяла левая голова.

— Не позорься. Ты же знаешь, что мы не можем использовать здесь огонь, и убивать тех, кто стоит там, тоже не можем. Нам запретили, — попыталась урезонить ее средняя голова, но левая не обращала на нее внимания.

Рассвирепев средняя голова вцепилась в шею левой, рыча и трепля ее, как щенок, найденную где-то палку.

Тем временем правая голова, не переставая канючила, царапая лапой пол, и тянулась к Селене:

— Игрушечка… глядите какая… красненькая. Давайте играть…

Вельможи продолжали орать и свистеть науськивая дракона. Селена же успела слегка прийти в себя. То, что дракон не мог призвать здесь пламя давало ей неожиданное преимущество.

Приметив густое скопление сталагмитов, Селена бросилась к нему. Она бежала так быстро, как никогда в жизни, путаясь в юбках и проклиная еду, которую принц Юлиан заставил ее съесть.

— Игрушечка убегает! Вот… мы ее потеряем! — завыла правая голова.

Дракон понесся за ней, при этом средняя и левая голова продолжали грызться между собой, как дворовые щенки. Дракон споткнулся, запутавшись лапами в цепях, и рухнул.

От его падения содрогнулась земля. Селену подбросило в воздух и ударило так сильно о каменный пол, что из груди выбило воздух, и на мгновение она лишилась чувств.

Падая дракон ударилась всеми тремя головами. Левая заревела, испуская одну лишь чистую ярость, средняя злобно зашипела от боли, а правая завыла, как обиженный ребенок.

Со сводов сыпался песок, падали камни и целые куски горных пород. Словно сквозь толщу воды Селена слышала, как в панике кричат вельможи и визжат придворные дамы. Повернув голову, она увидела, как они мечутся по галерее. Несколько колонн обвалилось и сама галерея, казалось, в любое мгновение может обрушиться вниз. Несмотря на это, принц Юлиан стоял у ограждения и смотрел вниз.

Селена пыталась встать, но тело ее не слушалось. У нее кружилась голова и перед глазами все плыло.

Внезапно, над ней нависла тень. Она уже не знала, какая голова это была. Все, что она видела, это два горящих зеленых глаза и идущий из ноздрей дым.

— Прошу вас не ешьте меня! — взмолилась она, обращаясь к дракону на змеином языке. — Пожалуйста, пощадите!

Стремительно, как кобра в броске, дракон ринулся к ней и распахнув пасть заглотил ее.

Селена оказалась в влажной и мягкой черноте драконьей пасти. Она забилась было в панике, но большой и мягкий язык прижал ее к небу. Селена пыталась ухватиться за длинный и острый клык, но не могла даже сдвинуться с места. Ей казалось, что дракон куда идет. Она чувствовала, как напрягаются и движутся его мышцы.

Внезапно, пасть распахнулась, и язык мягко толкнул ее наружу. Она упала на отполированный столетиями каменный пол. Тут же встала на четвереньки, и затем села задрав голову. Ее сердце колотилось так сильно, что было больно дышать.

Она оказалась в другой пещере. Вещательных кристаллов тут было меньше. Они давали рассеянный розовый свет, заставляя все кругом тонуть в полумраке.

Дракон лежал подле нее, подоткнув лапы под грудь, словно кот. Его шеи изогнулись, а головы опустились так низко, что она видела, как расширились зрачки в его зеленых глазах.

— Не ешьте меня, пожалуйста! — вновь взмолилась Селена.

— Ой, глядите-ка, какая глупенькая, думает, что мы будем ее есть. Так то ты на вид вообще не вкусненькая, — заметила правая голова.

Средняя же опустилась еще ближе к Селене, так что она ощутила, как теплый пар от его дыхания прошелся по ее лицу.

— Откуда ты знаешь наш язык?

— Я… я не знаю, — растерявшись пролепетала Селена. — Я всегда на нем говорила, это мой дар. Раньше я думала, что только змеи меня понимают, но выходит, что… еще и вы.

— Как любопытно, и какие горизонты это нам открывает, — протянула средняя голова.

Левая голова все это время молчала.

— Ты умеешь плясать? — спросила вдруг правая голова.

— Не… немного.

— Тогда спляши для нас!

Селена неловко поднялась на дрожащие ноги. Без музыки танцевать было тяжело, да и с музыкой, ей это всегда удавалось не очень хорошо. Она неловко переступала с ноги на ногу, кружилась и двигала руками, как учили ее когда-то тетушки.

— Быстрее! — потребовала правая голова, стукнув по полу лапой и подняв клубы пыли и песка.

Селена ускорила темп.

— Быстрее, еще быстрее! — требовал от нее дракон.

Она двигалась так быстро, как только могла, понимая, что от этого зависит ее жизнь. Все ее мышцы напряглись, пересохшее горло сжалось, а дышать становилось больно и тяжело.

— Достаточно! — приказала средняя голова, остановив ее мучения. — Я же говорил, что ты сломаешь ее.

— А вот и не сломаю, — насупилась правая голова. — Пусть танцует!

Упавшая на колени Селена, принялась вставать, чувствуя, как болят и не слушаются ее ноги. Неужели же эта пытка будет вечной? Может лучше было бы если бы дракон ее съел?

— Нет, хватит! — вмешалась вдруг левая голова и правой пришлось уступить.

— Но… но это же, что же, нельзя даже, чтобы она поплясала для нас? Я сто лет не видел танцев, и теперь, что? Еще сто лет не посмотрю? — обиженно лепетала правая голова, царапая лапой пол и оставляя на нем глубокие борозды. — И игрушечек нам давно не приносили, да еще таких забавненьких.

— Потом посмотришь, чуть чуть, — отрезала средняя голова, прежде, чем вновь нависнуть над Селеной. — Ты же пришла из верхнего мира? Расскажи нам, как сейчас живут люди. Что происходит снаружи?

Сперва Селену удивила его просьба, но в любом случае это было лучше, чем танцевать до изнеможения или быть съеденной. Усевшись поудобнее, она принялась рассказывать.

Что говорить она не знала, и принялась болтать о себе. О том, как родилась в крохотной деревушке, где было почти совсем нечего есть, а все крохи, которые им удалось вырастить забирали, как налог. Как уехала в Альтору, чтобы работать, и почти все полученные монеты отправляла домой родным. Несмотря на нищету и бедственное положение, ей нравилась столица — ее белые