Выполнить задание Селене не удалось. Она так и не узнала, кто ее предал и откуда Тайная стража прознала о готовящемся покушении.

За ней явились ночью, стащив ее с тюфяка и перепугав до смерти десяток других девушек, с которыми она делила комнату.

Дальше была темница, в которой она заживо гнила, замерзая и почти умирая от голода. Когда спустя пару месяцев ее оттуда забрали, она даже радовалась тому, что ее мучения, быть может, скоро прекратятся.

Вместо площади, где стояла плаха, ее доставили на Лунный остров. На палубе корабля, с ее головы стянули мешок и она увидела очертания дворца, поднимавшегося уступами цветущих садов и галерей, и венчавшегося острыми шпилями и золоченными крышами.

Ее снова бросили в темницу. На этот раз Селена оказалась не в одиночестве в тесной каморке, в которой едва можно было выпрямиться и вытянуть ноги, а в огромном подземном зале, лишенном окон. Длинными рядами тянулись разложенные на полу тюфяки.

Здесь собрали десятки девушек: измученных, отчаявшихся и голодных. Все они оказались здесь по разным причинам, одни, как Селена — были схвачены за участие в ополчении, другие за воровство, убийство или просто за то, что отказали тому — кому не следовало, или разозлили, кого-то имеющего власть.

Среди них были простые крестьянки, и мещанки, вроде самой Селены, отпетые негодяйки с самого дна трущоб, купеческие дочки, послушницы обителей семи сестер, целительницы и даже одна златоволосая прекрасная княжна, чья семья впала в опалу у Капуцеров.

С каждым днем число девушек в подземной темнице только увеличивалось, вскоре они уже буквально сидели друг на другие и спали по двое или по трое на одном тюфяке или вовсе на полу. Еды им также недоставало, и каждый день, когда тюремщики приносили трапезу, им приходилось драться за кусок хлеба и глоток воды.

Селена проводила дни одна, забившись в дальний угол темницы. Она не стремилась ни с кем сдружиться или выстроить альянс. Ей всего лишь хотелось, чтобы все это скорее закончилось. Она давно сдалась, поняв, как глупа и бессмысленна была ее борьба. Лучше бы она никогда не связывалась с Сопротивлением и все также работала бы прислужницей за пару медных монет.

Вечерами, она сидела всматриваясь в висевшие вдоль стен вещательные кристаллы в медных оправах. Их трепещущий розовый свет, был их единственной защитой от мрака. Раз в несколько дней тюремщики их уносили, заменяя на новые и каждый раз Селена гадала о том, кто смотрит эти запечатления, наблюдая и потешаясь над сидящими в заточении, обреченными девушками.

Глава 12. Темница и Отбор

Когда их, наконец, вывели наружу уже стояло начало лета, с жаркими, засушливыми днями и холодными ночами, пронизанными дувшим с моря ветром.

Девушек затолкали в крытые повозки, так плотно словно они были не людьми, а свиньями, которых везли на убой. Селена не могла даже сесть, стиснутая со всех сторон чужими телами.

Перед отправкой тюремщики загнали их в купальню. Затем им дали чистые платья — алого цвета — цвета невест и даже заколки, чтобы убрать волосы. На шеи им надели железные колье, напоминавшие ошейники с вставленными в них вещательными кристаллами. Теперь их тела пахли розовой водой и персиковым маслом, но от этого благоухания Селену тошнило сильней, чем от запаха пота и немытых тел.

Одни рыдали и выли, уверенные, что их везут на казнь, другие злились и ссорились, а третьи, как и она сама замерли, словно змеи, почувствовавшие опасность.

Их привезли на широкое, открытое пространство, зиявшее дырой среди густого леса. Земля здесь была черной и плотной, словно камень. Казалось, что много лет назад здесь бушевал пожар и почва после него так и не восстановилась, оставшись мертвой и пустой. Из земли вырастали острыми зубьями каменные стелы, выстроенные в виде вдетых друг в друга колец. Между ними стояли шелковые шатры белого и синего цвета. На ветру полоскались штандарты. Слышался лай гончих псов и клекот ферналей.

Здесь собралось множество народу — придворные дамы в роскошных платьях, покрытых тонкой вышивкой, вельможи в высоких охотничьих сапогах и струящихся за спиной плащах. Вокруг сновало множество слуг, птичников, псарей, евнухов и наложниц. Подобно каменным изваяниям стояли легионеры императорских войск, их черные плащи развевались на ветру, а лица скрытые за забралами, делали их похожими не на живых людей, а на выполненных в человеческих рост кукол.

Девушек выстроили перед всеми, расставив рядами. Перед ними на низком и широком, обитом бархатом золоченом кресле сидел юноша с красивым и точеным лицом, томным взглядом, и убранными в длинный хвост светлыми волосами. Он был одет в синие одежды, расшитые золотыми нитями и сияющими на солнце каменьями.

Его лицо казалось столь знакомым, словно Селена знала его всю свою жизнь, хотя, на самом деле, она видела его впервые наяву. Это был наследный принц Юлиан — тот самый, которого она должна была отравить укусом змеи. Фрески с его изображением украшали всю Альтору, золоченые статуи стояли на каждом углу, хотя ничего стоящего он еще не совершил.

Принц Юлиан ел ягоды винограда, подаваемые прекрасной почти обнаженной наложницей, сидевшей у его ног, и поглаживал крупного черного пса, положившего голову ему на колени.

Вокруг уже собрались вельможи и придворные дамы. Они поглядывали на выставленных перед ними девушек с гадким любопытством и надменным презрением, так словно те и вовсе не были больше людьми, а превратились в причудливых насекомых, пойманных и нанизанных на булавку.

— А вот и гости, которых я обещал вам позвать, — сообщил принц Юлиан. — Скоро начнется самое веселье, но сперва надо избавиться от всех уродин.

Селена не сразу поняла, что он говорит о них.

Поднявшись он вышел вперед, и принялся ходить между рядами, разглядывая девушек.

Пока они были в темнице их места силы не протыкали иглами, вместо этого им подмешивали в еду травы от которых сознание становилось мутным, словно вода на болоте, и не было никаких сил, чтобы колдовать. Сейчас туман в голове понемногу рассеивался, и Селена чувствовала, что вскоре снова сможет применить свой дар.

— Фу, какая уродина. Уберите ее, — протянул принц Юлиан разглядывая худенькую и невысокую купеческую дочку.

Она была очаровательна и прелестна, когда только прибыла в темницу с месяц тому назад. Однако, череда лишений и страданий отпечатались на ее лице, также, как и шрамы оставшиеся после одной из драк, частенько вспыхивавших в переполненном подземном зале. Кто-то расцарапал ногтями ее лицо, и глубокие борозды так до конца и не