Не могу сказать, что у меня есть отменный слух, но так как никто не слышал моих рулад, то, думаю, что ничего страшного и не случится. Я старалась петь выразительно, но всё время сбивалась на то, что мне хотелось захихикать. Если вы когда-то пробовали петь молча, то поймёте мои трудности.

Матира сидела как скала, ни разу не приоткрыла ни один глаз, я же всё время сквозь щёлочку мониторила пространство вокруг. Ну скучно же!

Когда прозвенел звонок, я была готова расцеловать пол, не только всех окружающих.

Окружающие о моих мыслях были не осведомлены, но старались обходить меня по широкой дуге, поэтому даже столкнуться с кем-то было затруднительно, не то, что обнять.

— Не обращай внимания, — сказала Матира, подходя ближе, — они ещё не привыкли к тебе.

— Они боятся, что я их покалечить могу, — вздохнула в ответ.

— И это тоже, но привыкнут всё равно.

— У тебя столько энтузиазма, что это просто поразительно! — съязвила я.

— Жизненный опыт, — пожала плечами одногруппница.

Следующая пара была по истории магии. Читала её сухонькая бабулька, которая, как мне кажется, сама и стояла у истоков этой магии, настолько древней она выглядела.

К кафедре она шла добрых минут семь, делая малюсенькие шажочки и шаркая на всю аудиторию, что удивительно для столь хрупкого человека.

Чтение лекции именно таким и было, бабуля водила носом практически по бумаге, зачитывая информацию тихим и дребезжащим голосом, который далее третьей парты слышно не было, но никто не расстраивался.

Многие студенты отлично улеглись на парты, и с наслаждением решили досмотреть те сны, что на медитации не досмотрели.

Я старалась хоть что-то конспектировать, но не всё успевала.

Когда вышли с лекции, я всё же не выдержала и спросила у Матиры.

— Слушай, а так всегда на её парах?

— Ну да.

— А как же экзамен? Все не волнуются об оценке?

— Не особенно. Она всем ставит высший бал, кто не прогуливал пары и не мешал ей читать текст.

— Так вот почему было так тихо, — дошло до меня.

Ведь студенты могли переговариваться, играть на свитке в настольные игры, но все либо спали, либо писали другие предметы, выполняли домашнюю работу или просто читали книги.

— Идёшь в столовую? — обратилась ко мне одногруппница.

— Да, надо подкрепиться перед походом в библиотеку.

— Ты за книгами?

— За отработкой. Меня же туда назначили за спаленный кабинет, — вздохнула я. — Хотя мне и книги нужны тоже.

— Ты смотри там поаккуратней. Библиотекарь этот — такой вредный мужик, ещё и вздорного характера. Ему что не скажи, всё плохо. Как просят что-то взять в библиотеке, настроение портится.

— Настолько противный?! — ужаснулась я. — Мне же у него не знаю сколько отработок назначили!

— Тебе можно только посочувствовать.

Всё время, что я стояла за едой и во время обеда я молча переживала. Мне и так трудно здесь обживаться. Вечно со мной какие-то казусы происходят. Если я что-то сделаю в его библиотеке, как я потом буду там работать?

Настроение испортилось окончательно, когда ко мне подошёл Лорис и опять завёл свою песню о свидании, на которое мне прямо-таки посчастливилось бы попасть, сделай я хоть один шажок в его сторону.

— Если тебе некуда пойти, то у меня сегодня отработка в библиотеке, так что приглашая! — перебила я его на очередной хвалебной оде в честь себя любимого.

— В библиотеку? — запнулся он. — Ой нет, пожалуй, книги навевают на меня тоску. Да и местный библиотекарь не разрешает разговаривать. Сразу начнёт орать, швыряться вещами, или нашлёт спотыкайку. Нет уж.

На этом он и удалился, более не приставая ко мне.

— Лихо ты его отбрила, — усмехнулась Матира, что всё время нашего разговора сидела рядом и невозмутимо поглощала обед, нисколько не смущаясь общества назойливого кавалера.

— Нет, ну а что он! Совершенно не понимает, что я не хочу никуда с ним идти.

— Такие парни не привыкли к отказам, а ты ещё и прехорошенькая. Так просто он от тебя не отстанет. Это я тебе могу напророчить, не являясь пифией.

— Вот ты меня успокоила! А я-то надеялась, что до него, в конце концов, дойдёт.

— Даже не надейся, — сказала она и поднялась из-за стола. — Всё, мне пора, а ты иди знакомиться с господином Дрозтом.

Я очень медленно отнесла поднос на мойку и едва ли не ползком направилась в сторону храма знаний. Лучше бы не спрашивала я о библиотекаре. Вот не знала бы о его вредности и шла спокойно на эту отработку, а теперь боюсь до дрожи, а мне нельзя нервничать просто категорически, а то ещё чего-нибудь сделаю.

Огромные двери библиотеки возникли внезапно для меня, хоть это и нерационально, я же к ним шла. Сделала несколько глубоких вздохов, стараясь успокоиться и, наконец, толкнула ручку двери.

Отворилась створка совершенно беззвучно.

Я аккуратно вошла и прикрыла дверь за собой.

Вокруг стояла звенящая тишина, я сделала два шага вперёд, и вдруг откуда-то сбоку раздался мощный чих, потом ещё один и ещё.

— Будьте здоровы! — вежливо сказала я, так как уже не раз слышала, как студенты говорят такое друг другу.

— Ты издеваешься?! — гнусаво гаркнул голос из-за стойки, за которой я никого не видела.

— Нет, — совершенно честно ответила на вопрос.

— О каком здоровье тут можно говорить? Я еле дышу, у меня всё болит, не могу оторвать платок от носа, а на замену никого так и не прислали! Апчхи!

— Сочувствую.

— Да сдалось мне оно, как троллю расчёска! — завопил невидимый собеседник.

Такой странный разговор меня нервировал, и я решила приблизиться к говорящему, чтобы его рассмотреть.

— А почему вы не можете оторвать платок от носа? Он прилип?

— Ты что тупая? Что за студенты пошли?! Лишь бы над больным поиздеваться, и ведь нет сочувствия, совесть спит!

— Не тупая я, просто спрашиваю, — решила я не реагировать на его плохое настроение. Что тут можно сделать, если человек с таким ужасным характером.

— Сопли у меня! Что тут непонятного?! Апчхи! Простудился на сквозняке!

И тут я, наконец, увидела говорящего и услышала его последнюю фразу.

Передо мной стоял гном. Спутать этого пузатого, низкорослого и очень бородатого представителя подгорного народа с кем-то ещё было невозможно. А вот то, что гномы также подвержены пристрастию к заболеванию, о котором меня предупреждала мама, я не знала.

Так, что я помню из той беседы? Точно, что не нужно бежать, кривиться и выражать неприязнь и брезгливость. Нужно посочувствовать,