— Все в порядке, Лерочка? — поинтересовалась старшая сестра, когда девица втиснулась в ставший довольно тесным скит.

— Ну, нормально, — ответила она каким‐то чужим голосом. Девица тоже ужасно переживала по поводу предстоящего участия в операции.

— Ну что? Привезла баллончик? — спросила Евгения у сестры, которой было поручено купить у продавца вышеозначенный баллончик с усыпляющим газом.

— Привезла, — ответила Лерочка и суетливо полезла в сумку.

— Ладно, не надо сейчас доставать, — остановил ее Березин. — Мы его уже видели там, в отеле, а сестра твоя и на слово поверит, что баллончик у тебя с собой. — Он говорил ласково, чтобы успокоить девицу, у которой от страха вдруг отчетливо в тишине застучали зубы.

— Может быть, тебе стоит домой вернуться? — с участием спросила Мария девушку. — Мы как‐нибудь без тебя справимся.

Чуть поколебавшись, Валерия твердо ответила:

— Нет, я пойду с вами. — Очевидно, она опасалась, что «пайщики» лишат ее доли от сокровищ, если не станет участвовать в операции, поэтому любой ценой решила урвать от клада причитающуюся ей часть.

Минут сорок мы молчали, погруженные каждый в свои мысли. А подумать было о чем — как ни крути, а сегодняшняя попытка проникновения в Санта‐Лучина противозаконна, и, если дело провалится, всем нам светит реальный срок. Неожиданно и оглушающе громко в тишине зазвонил телефон Евгении Аксеновой, заставивший нас всех вздрогнуть. Девушка достала из сумочки мобильник с ярко светившимся в полумраке скита дисплеем и приложила к уху:

— Алло?

Тишина была такая, словно мы находились в вакууме, да еще и динамик в телефоне Жени был громким, поэтому все было слышно отчетливо.

— Передай‐ка телефон Игорю! — попросил Егор.

— Слушаю, — произнес я, приложив трубку к уху.

— Привет! — сказал Егор и сухо, по‐деловому стал говорить: — Игорь, подходи к площади перед собором и монастырем. Через полчаса уйдут последние туристы, так что ты должен проскочить в гостиницу. Я здесь более‐менее освоился, походил по коридорам и этажам. Через центральный вход лучше не идти, там все время пасется мужик, выполняющий роль консьержа. Поэтому обойди гостиницу слева, дошагай до конца ее, там запасной выход. Он обычно закрыт на ключ, но я приподнял снизу шпингалет, если потянуть за ручку двери, она откроется. Когда войдешь, прикрой дверь, опусти шпингалет и поднимайся на пятый этаж. Номер пятьсот одиннадцатый. Дверь я оставлю открытой. И переговорное устройство для меня прихвати. До встречи, Игорь.

Я вернул Жене мобильник. Пересказывать содержание разговора присутствующим не требовалось, потому как и в случае переговоров Егора с Женей нас слышали все находившиеся в ските. Березин достал из сумки предназначенное для Теплякова переговорное устройство, вручил мне. Я сунул его в сумку и поднялся.

— До свидания!.. Всего… доброго!.. Удачи!.. — пожелали мне на прощание мои товарищи, в душе наверняка радуясь, что не им первым предстоит начинать операцию по проникновению в собор Санта‐Лучина.

Промолчал лишь Сильвестров, и понятно, по какой причине, — он терпеть меня не мог. Впрочем, я его тоже не особо любил. Перекинув через плечо небольшую сумку размерами с военный планшет, я тоже пожелал остававшимся в ските удачи, вышел на улицу и прикрыл за собою дверь.

Солнце уже село, но было еще светло, где‐то за одной из далеких гор догорал закат, окрашивая в том месте окрестность в малиновый свет. «Надеюсь, встречу рассвет, любуясь на него не через окошко в клеточку», — подумал я с грустной иронией, однако долго наслаждаться угасающим днем возможности не было. Меня ждало непростое дело, требующее максимум концентрации внимания, физического напряжения и выдержки. И я широким шагом зашагал по тропинке вниз.

На площади народу было не так много, как днем, но все еще многолюдно. Из монастырского собора тянулись последние группы экскурсантов. Я немного потолкался среди них, затем прошел мимо будки охранника, мимоходом заглянув в окно. За пультом управления сидел в темной одежде рослый, смуглолицый, с крупными чертами лица, черноволосый мужчина лет сорока пяти. Я прошагал еще немного вперед и свернул за угол. Здесь, как оказалось, было небольшое пространство, образующее дворик. Не знаю, по какой причине не работал центральный вход в гостиницу, выходивший во дворик, но мне это было на руку — меньше шансов попасть в пустынном месте под обзор консьержа или еще кого‐то, кто должен дежурить в таких вот относящихся к церкви заведениях.

С видом зазевавшегося туриста, забредшего из любопытства туда, куда не следовало бы — на задворки туристического объекта, я прошествовал в конец здания, где действительно располагалась стеклянная двустворчатая дверь, створки которой тут же распахнулись, едва я потянул ее на себя. Скользнув внутрь, быстро прикрыл за собой дверь и опустил находившийся внизу стержень шпингалета. Передо мной круто вверх поднималась каменная узкая лестница черного хода построенного несколько веков назад здания. Было тихо и безлюдно. Я стал быстро подниматься по ступенькам, втайне опасаясь встречи с кем‐нибудь из служителей гостиницы. К счастью, я не встретил ни одной живой души, благополучно поднялся до пятого этажа и ступил в коридор. Прохладный, длинный, без каких‐либо изысков, с рядом дверей по обе стороны. И здесь никого видно не было, оно и понятно, гостиница не для ищущих развлечения туристов, а специализированная, для людей верующих, которым не до развлечений. Наверняка все они сейчас сидят по номерам, молятся или читают богословские книги.

Миновав чопорный холл, с креслами, журнальным столиком и телевизором, я дошел до двери с номером 511, без стука распахнул ее и шагнул внутрь. Номер был небольшим, аскетически обставленным и смахивал на келью монаха: одноместная кровать, слева у стены под готическим окном, забранным решеткой, стол, справа в углу — шкафчик. Даже помещения под туалет предусмотрено не было — когда строилось здание, видимо, систем канализации не имелось, и удобства, скорее всего, находились где‐то на этаже, построенные уже в более позднее время.

При моем появлении из‐за стола поднялся Егор. Он был одет во все черное, в некое подобие сутаны, и перед моим приходом сидел за компьютером, копаясь в Интернете. Его мужественное, суровое лицо было спокойным, очевидно, молодой человек уже освоился здесь, не в пример мне — я был еще взволнован и не успел отдышаться после быстрого подъема по лестнице.

— Привет! — он шагнул ко мне навстречу, протягивая руку. — Все в порядке?

— Нормально, никого не встретил.

— Отлично! Закрывай дверь, проходи и располагайся!

Я закрыл замок на защелку, прошел к кровати и устроился на ней. Тепляков сел напротив меня на стул.

— Ну, что интересного? Рассказывай! — потребовал я.

Егор поправил давивший ему шею воротник своего