из земли корень и упал плашмя, ударившись сломанной рукой. Острая боль мгновенно пронзила конечность, заставив его на долю секунды потерять сознание. Недолго думая, он вытащил руку из перевязи и побежал дальше, понимая, что если он не скроется от чудовища сейчас, то заботиться о руке уже не будет иметь никакого смысла.

Справа мелькнула темная тень, обгоняя беглеца. У Петра от страха перехватило дыхание, и он рванулся влево, предполагая сократить дистанцию между собой и неведомым существом, которое оказалось куда проворнее, чем он рассчитывал. Тень эта двигалась абсолютно бесшумно и так быстро, что он не мог разглядеть каких-либо подробностей, да и не было у него такой цели. Страх вцепился в горло, не давая вдохнуть полной грудью, не позволяя быстро бежать и туманя рассудок.

Когда он понял, что больше не может двигать ногами, Петя позволил себе остановиться. Но никто за ним больше не гнался, и лес уже не казался таким жутким. Он сделал всего один шаг – как вдруг в нескольких сантиметрах от его ноги щелкнул капкан, взрывая опавшую листву, служившую маскировкой. Парень отпрыгнул в сторону и заставил себя замереть на месте, понимая, что капкан вполне может быть не один и не исключено, что любое неосторожное движение станет последним. Ведь с раздробленной ступней или лодыжкой он точно не сможет выбраться с «Вятки».

Петр поискал вокруг подходящую палку. На этот раз ему несказанно повезло – ветка нужной толщины и длины валялось поблизости. Он нагнулся, чтобы поднять ее с земли, и тут на его голову обрушился удар. Он покачнулся, пытаясь выпрямить спину и увидеть того, кто сумел подобраться к нему незамеченным, но перед глазами все поплыло, деревья стали кружиться в сумасшедшем хороводе, и через мгновение он мешком рухнул на землю, потеряв сознание.

Придя в себя, он понял, что кто-то крепко держит его за воротник и волочет по земле. Небо над головой почти полностью потемнело – наступала ночь. Он попытался пошевелить руками и ногами, но конечности не слушались. Петру в голову тотчас пришла пугающая мысль, что удар повредил позвоночник и он навсегда останется инвалидом. Хотя какое это теперь имело значение, если он и так во власти неизвестного существа? Он начал крутить головой, стараясь рассмотреть своего захватчика, молясь всем богам, чтобы им оказалось не то жуткое существо, которое показало себя в лесу и заставило спасаться бегством. Конечно, увидеть ничего не получилось, зато Петя почувствовал, что затылка касается не лапа монстра, а вроде бы обычная человеческая рука. Ему почему-то стало немного спокойней.

– Пришел в себя? – Человек не оборачивался и продолжал тащить пленника, но голос заставил Петра задрожать от страха: он точно принадлежал существу, которое напугало его в лесу. – Страх пожирает тебя изнутри, поэтому ты не можешь сопротивляться «Вятке». Ты ее пленник, как и многие в этом месте.

Петр хотел сказать хоть что-то, но все звуки застревали в горле. Наконец он сумел почувствовать свою правую руку и попытался схватить человека за запястье, но тот уже остановился и отпустил его крутку – Петр упал, ударившись головой. В глазах тотчас потемнело, он захлопал глазами, но так ни черта и не увидел, будто мгновенно ослеп.

– Вот и пришли.

Человек навис над ним, словно утес, и вернувшееся к Петру зрение позволило разглядеть незнакомца, который оказался все тем же стариком, который уже приходил к нему, когда он коротал первую ночь на «Вятке». Грязная свалявшаяся борода, колтуны сальных волос на голове, одежда – обноски: человек выглядел как самый настоящий бездомный, но на его поясе висел ржавый серп, запомнившийся Петру во сне. Он рванул в сторону, однако ноги все еще не слушались, а уползти с помощью одной руки оказалось невозможно.

Вдруг он понял, что попал в странное место: их двоих окружали невероятные по форме и размерам изваяния, изображавшие не то диких зверей, не то демонов. Темные от влаги и времени исполины, вырезанные из цельного куска дерева, возвышались на поляне. Некоторые из них покрывали звериные шкуры, истлевшие от времени и превратившиеся в лохмотья, похожие на одеяния сумасшедшего старика.

Старик бесцеремонно ухватил парня за щиколотку и поволок на середину капища, где располагался самый настоящий алтарь, служивший Шаману местом кровавых жертв своим темным богам. Он затащил Петра на алтарь и начал связывать его ноги жесткой проволокой. Петр верещал и отбивался, но его сил едва хватило на попытку уцепиться здоровой рукой за ловкие пальцы старика, который в два счета разделался с его ногами и стал приматывать сломанную руку к краю алтаря, разгибая ее и заставляя пленника истошно вопить от боли.

– Господи, да кто ты такой? – кричал Петр, не желая верить, что сейчас сбудется его самый страшный кошмар и старик перережет ему горло ржавым серпом.

– Я тот, кто даст тебе свободу, заблудший сын. – Голос Шамана, лишенный эмоций и сострадания, звучал как утробное рычание зверя.

– Я не хочу умирать! – Петр извивался на каменном алтаре как уж на сковородке, понимая, что спастись больше нет никакой возможности.

Старику надоело возиться с его оковками, и он просто прижал сломанную руку ладонью, и через мгновение перед лицом пленника застыл смертоносный серп.

– Пожалуйста, не надо… – взмолился Петр, его губы затряслись, а из глаз брызнули слезы. Он никогда не думал, что примет смерть в темном страшном лесу от руки безумца.

– Ты же хочешь отсюда выбраться?

Острие серпа уперлось в скулу парня, и на коже выступила капля крови, которая стала медленно стекать по щеке.

– Что? – Петр совершенно не понимал, что говорит старик и как его смерть может помочь ему выбраться отсюда. Неужели проводники скрыли от него главный смысл одиночного путешествия? Неужели все они умерли, чтобы стать проводниками, и именно по этой причине они не могут покинуть эту проклятую Территорию? С другой стороны, смог бы он принять решение стать настоящим проводником, если бы заранее знал, что ему придется по-настоящему умереть? Может, все еще реально изменить?

– Я не готов быть проводником, – залепетал испуганный парень, – я уеду с «Вятки» и никогда больше не вернусь сюда…

– Ты не сможешь отсюда убежать, глупец. – Шаман обнажил гнилые зубы, и в лицо Петра ударил неприятный запах изо рта. – Неужели ты серьезно считаешь, что отсюда вообще хоть кто-то сумел выбраться?

В его памяти мгновенно возникло воспоминание, как прошедшие по маршруту клиенты покидают станцию, садятся в поезд, и тот отъезжает от перрона. Действительно, он ведь понятия не имел, уехал ли кто-нибудь из них на самом деле или поезд тоже никогда