ощущение незримого присутствия, заставлявшее его беспрестанно озираться, но тут и там мерещившиеся темные силуэты оказывались на поверку старыми пнями или кривыми деревьями. В такие моменты он замирал на месте, подолгу прислушивался и приглядывался к напугавшему его объекту, и только на сто процентов убедившись, что опасения беспочвенны, тяжело вздыхал и отправлялся дальше.

Перевязь, поддерживающая сломанную руку, давно стала серой, однако он не обращал на нее внимания, полагая, что здесь никто не осудит его за неопрятный вид. Впрочем, и сама повязка требовала смены, но Петр решил отложить эту операцию до следующей остановки.

В голове по-прежнему роились вопросы, на которые он не мог найти ни одного ответа. Одиночное путешествие по «Вятке» представлялось ему проверкой его храбрости, экзаменом на выживание, а превратилось в познание самого себя, уход в глубину своих мыслей и чувств. Ни о чем подобном он даже не помышлял, предполагая, что уже разобрался в себе на предыдущем маршруте. Взять, например, отца. Ну ведь уже встретился он с ним в прошлом рейде! Переборол себя, не испугался ремня, высказался, не позволил вновь унизить. Вроде бы отпустил от себя ситуацию, стал проще смотреть на связанные с ней воспоминания. Так зачем же опять «Вятка» вернула его в дни несчастной юности? Зачем показала похороны?

«Прав был Рябой, – припомнил Петр. – Самое страшное для человека – оказаться наедине с самим собой. Именно поэтому многие люди не в состоянии выдержать полного одиночества и начинают паниковать, стоит оставить их без сотового телефона хотя бы на один день».

Странно, что раньше он об этом никогда не задумывался. На Большой земле его окружали сотни, тысячи людей. Постоянный человекопоток несся сквозь время и пространство, втягивая его унылую жизнь в общий круговорот. Но иллюзия причастности разбивается вдребезги, стоит человеку остановиться и заглянуть внутрь себя. Каждому страшно осознать, что на самом деле он ничего собой не представляет. Что он – ноль. Пустое место. А пустота не может ничего породить, кроме стремления к бесконечному хаосу. Человек просто живет, воспитывает детей, помогает престарелым родителям, каждый день ходит на работу, а внутри каждый вынашивает свою пустоту, точно раковую опухоль, которая все разрастается и разрастается внутри, постепенно пожирая организм и умирая вместе с ним. Так ради чего мы живем? Процесс ради процесса?

Чем дольше Петр пребывал на Территории, тем мрачнее становились его рассуждения. Все чаще в голову приходила мысль о смерти, она точила мозг, старясь занять центральное место. Сейчас Петю передергивало от одного только допущения, что он погибнет на «Вятке» и никто никогда не сможет отыскать здесь его тело.

В толпе страх смерти ощущается не так остро, многим кажется, что стоит позвать на помощь – и к тебе тотчас ринутся люди, вызовут скорую помощь и будут держать за руку, пока она колесит по улицам города. Но на самом деле все обстоит несколько иначе. Ты никому не нужен, кроме, может быть, самых близких друзей и родных. Толпе же на тебя плевать. Чем быстрее ты примешь эту правду, тем быстрее повзрослеешь и начнешь понимать, что ответственность за твою жизнь лежит исключительно на тебе. Многие до глубокой старости остаются инфантильными подростками, не желая брать ответственность за свой выбор и спихивая его на других. Многие из них несчастливы и винят в этом кого угодно, кроме себя. Истинно счастливы только те, кто делает выбор и несет ответственность за свои решения. Падает и поднимается. Боится и преодолевает страх. Умирает и воскресает.

Он тревожных мыслей его отвлек шорох позади. Он быстро развернулся и, как всегда, никого не обнаружил за спиной.

– Кто здесь? – Петр попытался сказать это как можно громче, но в силу того, что он целый день ни с кем не разговаривал, голос дрогнул, превратившись в хрип. Естественно, никто ему не ответил.

В памяти неожиданно возник образ призрака, напугавшего его в доме на станции, когда он неожиданно для самого себя принял решение идти на «Вятку» в полном одиночестве. Теперь ему казалось, что призрак был похож на старика, преследовавшего его с серпом в руках. И вроде как получалось, что именно этот страшный мужик выманил его, что он наблюдает за ним, крадется за спиной и только и ждет момента, когда Петя окажется беспомощным.

– Тебе страшно? – Скрипучий дьявольский шепот достиг ушей, заставив попятиться и снова начать вертеть головой во все стороны.

– Кто ты такой? Что тебе нужно? – Парень был бы рад броситься бежать, но ноги предательски задрожали и подогнулись в коленях, как бывает в кошмарных сновидениях.

– Твой страх пожирает твою душу.

Теперь голос слышался значительно ближе, но его хозяин по-прежнему не показывался на глаза, предпочитая запугивать из укрытия.

– Да что ты вообще знаешь о страхе? – Петр набрался смелости, и его голос заметно окреп. – Покажись, если не боишься встретиться со мной лицом к лицу!

Чудовище выступило из-за смолянистого ствола прямо перед ним. Оно оказалось столь ужасным на вид, что Петр мгновенно лишился дара речи и растерял последние капли храбрости. Он-то надеялся увидеть перед собой того самого старика, который, пусть и нес угрозу, несомненно оставался человеком. Это же существо походило на человеческую особь лишь ростом и конечностями. Тело монстра покрывала густая шерсть, такая длинная и грязная, какой не обладал и настоящий медведь; клыкастая пасть оскалилась в недоброй усмешке, когтистые лапы скребли ствол дерева, оставляя на нем глубокие борозды. Петр старался держать себя в руках, чувствуя, что еще секунда – и его мочевой пузырь опорожнится прямо в штаны. В его единственной здоровой руке не было никакого оружия, способного остановить подобное чудовище. Он ощутил себя совершенно беспомощным и беззащитным, как любой человек, внезапно столкнувшийся с приговором судьи или врача.

Бежать! Одна мысль сверлила голову. Спасаться бегством! Нестись сломя голову, только бы никогда больше не видеть это жуткое существо. Потоки адреналина гуляли по кровеносным сосудам, лишая способности соображать. Чудовище сделало всего один крохотный шаг в его сторону, и парень сорвался с места. Он сам не ожидал, что в его истерзанном походом организме осталось еще такое количество энергии. Оцепенение осталось позади, он несся, не разбирая дороги, рискуя врезаться в дерево или свалиться в яму.

Он не мог видеть, как смеющийся старик сдернул с себя звериную шкуру с медвежьей головой, оборачиваясь обыкновенным человеком. Спрятав одеяние под мшистой кочкой, он медленно побрел за беглецом, зная, что тот никуда от него не денется, ибо на «Вятке» нельзя убежать от своей судьбы.

Огибая очередное дерево, Петя все-таки зацепился носком ботинка за торчащий