Но мы все-таки выкатились на оживленный перекресток. Каким-то чудом «кабан» избежал столкновения с «камазом», проскочил еще две полосы, а потом нам таки прилетело в левую часть кормы. Снаряд был не слишком увесистым, что-то легковое и гораздо легче «мерседеса», так что нас не закрутило, а просто слегка развернуло. Едва машина замерла на асфальте, как я вывалился в открытую дверь и открыл ответный огонь.

Нашему потоку все еще горел красный, так что на перекресток за нами «чероки» лезть не спешил. Я прицелился, всадил две пули в левую часть лобового стекла и увидел, как водитель упал грудью на руль. Что ж, если они хотят убраться с места преступления, им нужно будет, как минимум, вытащить его из кресла и пересесть.

Но Петруха решил, что ребятам будет полезнее прогуляться пешком и прострелил им передние колеса.

Между нами и ними проехал автобус, подарив им несколько секунд передышки. Когда автобус уехал, один стрелок был уже на улице, а второй только собирался туда вылезать. Петруха снял первого, единственным выстрелом угодив ему в голову. Я пострелял в сторону второго, но не особо целясь, больше для острастки.

Он снова спрятался в салоне.

Это было тупое решение, потому что машина без водителя и с простреленными передними колесами никуда не поедет, а даже если бы и поехала, то как он собирался управлять ею с заднего сиденья?

По совокупности все это намекало, что корни нынешней проблемы растут не с моей, а с Петрухиной стороны. Эти ребята действовали размашисто по-дилетантски, хронодиверсанты, при всех недостатках, все же действовали несколько более профессионально.

Движение на перекрестке остановилось. Перпендикулярные потоки разъехались, а ни наш, ни встречный не рисковали выезжать на простреливаемую территорию.

Наш водитель тоже выбрался из машины и профессиональным движением выдернул пистолет из кобуры.

Тоже, наверное, из бывших, оказавшихся своей стране не особо-то и нужными. Да скорее всего, так и есть, стал бы Петруха к себе каких-нибудь левых людей приближать?

— Прикройте! — распорядился Петруха.

Мы с водилой — кстати, надо будет хотя бы узнать, как его зовут — принялись постреливать по машине, не давая последнему нападавшему высунуться, а Петруха, как есть в своем малиновом пиджаке, на полусогнутых и пригнувшись, ринулся в ту сторону.

В считанные секунды он добрался до машины и присел за капотом, чтобы перевести дух. Мы нашпиговали «чероки» еще парой пуль, а потом Петруха дал отмашку, чтобы не попасть под дружеский огонь, рванул переднюю дверь на себя и двумя выстрелами завершил начатое.

Белый «лансер», пассажиры которого явно не собирались присоединяться к веселью, развернулся через две сплошные и рванул в обратном направлении.

Петруха вернулся к нам.

Движение на перекрестке потихоньку восстановилось, потоки снова начали двигаться, опасливо объезжая нашу машину. Петруха приветливо помахал рукой кому-то из водителей.

— Можешь расслабиться, Чапай, это не по твою душу, — сказал он. — Я одного из них узнал, это в натуре «солнцевские».

— Расслабишься тут с вами.

— Ну извини, надо было думать, в какое время возвращаешься, — сказал Петруха. — Кстати, о птичках. Сегодня, сам понимаешь, по нашей теме уже ничего не получится. Сейчас менты налетят, надо будет с ними процессуальные вопросы разруливать, и я думаю, что тебе тут своей криминальной мордой светить не стоит.

— Да я даже не в розыске, — возмутился я.

— Схорониться тебя надо, хотя бы до вечера, — сказал он. — Найдешь варианты или мне подсобить?

— По парку погуляю, если что, — сказал я. — Погода хорошая.

— Погода отличная, — сказал Петруха. Перестрелка словно заправила его новой дозой энергии, он визуально даже пару лет сбросил. — Набери мне часиков в шесть-семь, думаю, я к этому времени все вопросики с нашими доблестными органами правопорядка обкашляю. Не первый, чай, раз.

— И часто у тебя такое?

— Трудовые будни, обычная рабочая ситуация, — сказал Петруха, немного рисуясь. — Если ты позвонишь, а меня вдруг еще не будет, сам на встречу не суйся, хорошо?

— Угу, — сказал я.

— Но ты ведь все равно сунешься, да?

— Угу.

Личная встреча с куратором — это был шанс, который нельзя упускать. Потому что совершенно непонятно было, когда представится вторая такая возможность. И представится ли она вообще.

— Ладно, я думаю, что к этому времени уже освобожусь, — сказал Петруха. — Все, давай, начинай теряться.

— Ствол, — сказал я.

— Что ствол?

— Ствол свой забери, — сказал я, протягивая ему пистолет. — В джипе куча моих пуль, если я его с собой заберу, у тебя баллистика ни фига не сойдется.

— Точно, — сказал Петруха. — Возьми в багажнике другой. А этот я себе оставлю. Если спросят, скажу, что я по-македонски стрелял, с двух рук.

Свидетели заварушки видели, что нас было трое, но где они, эти свидетели? Как только стрельба стихла, все поспешили проехать мимо, и черта с два тут кого найдешь. А если и найдешь, то кто по своей воле захочет в это дело со своими показаниями лезть? Чем дальше от таких разборок держишься, тем дольше и спокойнее живешь.

Петруха открыл багажник, покопался в возимом с собой арсенале и выдал мне такой же ствол, какой у меня и был, чтобы я с калибром патронов не путался. Я тоже заглянул в этот багажник, немного удивился отсутствию гранатомета, зато отметил внутри наличие топора, лома и трех лопат.

Петруха был человеком основательным.

Где-то вдали уже послышался вой сирен.

— Все, теряйся, Чапай, — сказал Петруха, хлопнув меня по плечу. — До вечера.

— До вечера, — сказал я, спрятал пистолет под куртку и наконец-то убрался с этого злополучного перекрестка.

Теперь мне нужно было убить время до вечера. Но в первую очередь стоило добраться до своей машины, потому что Москва — город очень большой, и на своих двоих по нему не очень-то и походишь.

Жаль, что не удалось поговорить с экспертом Петрухи, кем бы он ни был, до встречи с куратором, но, как говорил мой старик-отец, ты далеко не всегда можешь выбирать расклады, поэтому часто приходится играть с теми картами, что у тебя есть.

Глава 39

Мавзолей, как водится, был закрыт на техобслуживание, и рядом с ним было немноголюдно, поэтому куратора я срисовал сразу.

Он на самом