– Мать твою! – выругался парень. – Это на нас скинули? С самолета?

– Так точно, – самодовольно ответил Эрра, подходя к саркофагу.

– А что это? – рискнул полюбопытствовать Карн. Боги обступили непонятную штуку, но не притрагивались к ней. Почтительно пропустили вперед Тота, который нежно провел по холодному камню рукой.

– Саркофаг, – ответил бог мудрости.

– Это ясно, – насупился парень, – но зачем? – продолжая всматриваться в гравировку на камне, он увидел, что там не только иероглифы, но еще какие-то символические изображения, явно выбивавшиеся из общей стилистики. Он таких никогда не встречал, и украшены они были разноцветными камнями. Камни в большинстве своем выглядели архаично – мутные подернутые сеткой мелких трещин, но в глубине каждого теплится холодный огонек, пробиравший до костей. Парень моргнул и отвернулся.

– А это как раз для тебя, дружок, – хихикнул Локи, но по его глазам Карн понял, что, несмотря на тон, бог коварства не шутит.

– Помогите мне, – Тот насел на крышку. Эрра и Рокеронтис примостились рядом и три бога навалились на древний камень. Крышка не сразу, но поддалась, из раззявленной пасти саркофага на Карна пахнуло могильным холодом и смесью высушенных тысячи лет назад трав.

Он как-то понял, что не вес крышки создавал сопротивление. Ее держало заклинание, парень почувствовал это. И откуда-то узнал, что нужно три бога, ни больше, ни меньше, чтобы сдвинуть крышку.

А может, просто вспомнил? Но откуда, когда он мог видеть подобное? Мысли извивались в мозгу змеиным клубком, но Карн поспешил отбросить их прочь. Не то время. И уж точно не то место.

Тот ощупал саркофаг, удовлетворенно кивнул и Эрра скомандовал привал. Но разбивать лагерь они не стали, лишь плотно закусили галетами и остатками жареного зайца, которого Рокеронтис подстрелил утром. Лук его в итоге пришел в полную негодность, но что характерно, стрел у Песочного человека тоже больше не было. Он точно знал, на сколько выстрелов хватит оружия.

– А теперь, Карн, слушай внимательно, – начал бог мудрости. По зависшему в плотном воздухе, физически ощущаемому напряжению парень понял, что шутки кончились. – Мы в нужном месте, и вышли сюда точно под конец первой лунной недели текущего цикла. Через час с небольшим ткань между мирами здесь истончится настолько, что я смогу ее разорвать. На очень короткий промежуток времени. Дальше Всеотец шел через Дуат и мы последуем за ним. Проблема в том, что ты не можешь туда попасть, пока не умрешь. Поэтому мы… обманем систему.

Карн хрустнул галетой. В тишине полевых сумерек звук показался ему взрывом гранаты.

– Можешь называть это багом, – встрял Локи.

– Да, можешь называть это багом, – кивнул Тот. – А можешь никак не называть. В любом случае в третий раз этот трюк не прокатит.

– В третий? – поспешил уточнить Карн. – То есть до меня кто-то уже так делал? Посещал Дуат в смертной ипостаси?

– Да, – вновь кивнул Тот. – Это был мой брат, Осирис, в одном из своих смертных воплощений.

А это уже не особенно обнадеживало, потому что Карн не был богом, хотя Марика из одиннадцатого «А» в перерывах между стонами и вздохами утверждала обратное…

Тот сказал Карну раздеться. Одежду парня запихали в его рюкзак и убрали с глаз долой. Затем Карн, повинуясь молчаливому взгляду бога мудрости, вошел в саркофаг. Был странно, но совсем не страшно. С ним всегда так – страшно станет потом.

Каменный гроб оказался достаточно большим, при желании тут мог поместиться еще один человек такого же сложения. Карн внимательно осмотрел саркофаг изнутри, и не сразу заметил, что серый камень непонятного происхождения был испещрен вовсе не мелкими трещинами и сколами, как ему показалось вначале. Там были тысячи, десятки тысяч иероглифов, выведенных с филигранной точностью. Карн даже не мог себе представить, каким инструментом это можно сделать. Неужели… лазером?

Наконец, он закончил изучать саркофаг и развернулся, прижавшись спиной к ледяному камню. Гробовой лед мгновенно прошиб его насквозь. На секунду Карну показалось, что в его теле больше не осталось тепла и сейчас он попросту умрет. Но вскоре ощущение дискомфорта пропало, тело быстро адаптировалось.

– И что теперь? – спросил он, посмотрев на богов. – Что мне делать?

– Когда мы закроем крышку, – медленно проговорил Тот, – не пугайся. Может что-то произойти. А может ничего не произойти. Как я уже говорил, в прошлый раз тут был Осирис, я не имею ни малейшего представления, что творится в саркофаге во время Перехода. Подозреваю, там может быть жарко. И скорее всего письмена начнут светиться. Для тебя это не будет иметь никакого значения.

– Так, а делать то мне что? – нетерпеливо повторил Карн. Он начинал нервничать. И больше всего пугал тот факт, что бог мудрости тоже нервничает, хотя старается этого не показывать. «В какое дерьмо ты опять ввязываешься, парень, – промелькнул у него в голове запоздалый вопрос, – ведь это уже дерьмо какого-то другого уровня, готов ли ты к нему?»

– Ничего, – Тот начал потирать руки. Точно так же в Лимбе делал Эрра, когда «сканировал» окружающее пространство. – Думай, о чем хочешь. Будь самим собой и поменьше волнуйся.

– Я вряд ли смогу поменьше волноваться, – честно признался Карн.

– Это зря, – с едва заметной улыбкой протянул Локи.

– Почему? – мгновенно вырвалось у Карна.

– Волнение приводит к дестабилизации ментальных потоков, – ответил бог огня, – и тем больше шанс, что твое тело распадется на атомы в процессе…

– Он шутит! – вмешался Эрра и сурово посмотрел на Локи. – Сейчас не до твоих юморесок, седодушный хохмач!

Рокеронтис изо всех сил сдерживал улыбку, из чего Карн сделал закономерный вывод, что Локи действительно шутит.

Но это уже не имело значения, потому что Тот начал произносить слова заклинания. Он держал руки перед собой ладонями к Карну и медленно раскачивался вперед-назад. Говорил неспешно и монотонно, но было что-то в его словах, что-то отталкивающее, неправильное, несвойственное этому миру.

Карн тяжело вздохнул и попробовал расслабиться. Разумеется, ничего не вышло! А когда боги взялись за каменную крышку, сердце у него подскочило к горлу, а потом камнем рухнуло в желудок, пытаясь утопиться.

– А сколько это займет? – успел спросить парень, пока каменная плита не скрыла от него знакомую реальность.

– Никто не… – услышал