Они последовали за магом в темноту, которая не спешила озаряться ни магическим светом, ни хотя бы свечами или факелами. Впереди двигались темные силуэты, в гулкой тишине шорох шагов по камню казался нестерпимо громким. Мидас на слух определил, что кроме них здесь еще шестнадцать человек.

Затем шаги смолкли, надо думать – Братья Вюрда заняли положенные места. Потом где-то высоко под потолком что-то сдвинулось и пространство вокруг неожиданно затопил ослепительный золотой свет. Фригийский царь тут же зажмурился, но все равно повредил сетчатку. А когда рискнул открыть глаза – его взору предстала невообразимая картина.

Теперь Мидас понял, почему ее назвали Пирамидой Отражений. Внутри это было одно колоссальное помещение (вовсе не система комнат и переходов, как он подумал вначале), а все поверхности – пол и восемь стен-граней – представляли собой сплошные зеркала. Невероятные, огромные, идеально ровные зеркала, которые перетекали одно в другое настолько легко и гармонично, что не было видно мест стыка, а отраженные картины обретали сюрреалистичный эффект.

Похоже, в верхней части пирамиды располагался механизм, впустивший в помещение единственный солнечный луч, который, мириады раз отразившись во всех направлениях, наполнил пространство бело-золотым сияниям непередаваемой мощи. Будто солнце взошло под угловатыми сводами непостижимого строения и растеклось по его граням жидким пламенем!

Затем Мидас разглядел Братьев Вюрда – они стояли в центре пирамиды, обступив редким кругом… О, здесь все-таки тоже было дерево! Вот только оно было сплетено из чистого света и с каждым мгновением росло, впитывая лучистую энергию, давшую жизнь всему, что есть вокруг. Дерево пылало неугасимым белым огнем, его крона с каждым мгновением становилась все больше, ярче, раскидистее.

Фригийский царь внезапно понял, что у него отвисла челюсть. Звучно сомкнув ее, он посмотрел на Карна. Древний бог и не заметил, как парень сполз на колени и теперь сидел неподвижно, опустив голову на грудь и обхватив ее руками.

– Слишком, – шептал он едва слышно. – Слишком много. Так много…

– Ты как вообще? – Мидас встревожено склонился над другом. – Тебе… плохо?

– А? – Карн дернул головой на звук, но так и не поднял ее. – Нет. Нет! Просто… слишком много света! Так много…

Едва первый солнечный луч скользнул в Пирамиду Отражений, Карн инстинктивно прикрылся от мощнейшего энергетического всплеска. Рефлексы подсказали сжать сознание, полностью отключить ментальный локатор и подавить все чувства физического плана. Парень намеренно ослепил и оглушил себя во всех известных ему диапазонах, и несмотря на это он слышал и видел все, что происходило на сотни километров вокруг. Он в один миг постиг мысли каждого живого существа в Аркаиме и Городе Просителей, он впитал в себя память камней и деревьев, песка и ветра.

И все вокруг затопил надмировой свет, который обжигал, но это было приятно. Карн не мог найти аналогий этому ощущению, он не испытывал подобного прежде и знал, что уже никогда не испытает.

А Братья Вюрда тем временем продолжали ритуал – они стояли, закрыв глаза и вскинув руки к потолку пирамиды, аккумулируя свою энергию и направляя ее в Дерево Света. Дерево уже выросло настолько, что его трепещущая иллюзорным пламенем крона начала изгибаться, упираясь в сходившиеся под острыми углами стены пирамиды. А потом стены и пол вспыхнули снова – еще ярче, будто в них отразились все восходы и все закаты Вселенной, зеркала стали полупрозрачными и в их глубине проступили рунические письмена, отливавшие невозможными цветами.

Братья Вюрда действовали в полном молчании, они не шевелились и, похоже, не дышали. Пространство вокруг начало изменяться, перспектива поплыла и завихрилась спиралью. Мидас встал на колено и закрыл глаза, его замутило. Тогда фригийский царь понял две вещи. Во-первых, если так пойдет и дальше – он попросту потеряет всякую ориентацию и даже себя перестанет осознавать. Во-вторых, ему следует достать Вегвизир и активировать артефакт, пока он еще в состоянии это сделать.

Дар Всеотца нашелся на своем месте – в кожаном мешочке на поясе. Фригийский царь вытащил его и привычно зажал между своей ладонью и ладонью Карна. Затем он попытался прояснить сознание, пляшущее в лихорадке распадающихся законов физики, чтобы подумать о Фавне. Образ возлюбленной, услужливо сформированный внутренним взором, помог обрести необходимую ясность. Древний бог тут же расслабился.

Карн в этот момент, как ему и было положено, подумал о Ниссе. О том, что ее все-таки можно вернуть, и плевать, что это эгоистично и нужно только ему одному. Если уж разрушать или спасать целую Вселенную, то из-за чего же еще, как не из-за любви? Особенно если ты действительно может это сделать.

Ну, или думаешь, что можешь.

Глава 9. У истоков

– Достаточно! – голос Имира раскатился под куполом зала штормовым фронтом, но ярость в его ледяных глазах улеглась также быстро, как и пробудилась. Он был истинным сыном своей расы – прямолинейным в речах, но непредсказуемым в действиях.

– Достаточно, – добавил он тише. Его дыхание вырывалось изо рта полупрозрачными облачками морозного духа, а по подлокотникам и на спинке кресла, которое занимал великан, поблескивал слюденистый налет свежей изморози. – Вы даже сейчас не в состоянии прекратить свои предвечные споры. Сейчас! Когда мы – мы с вами – раскололи мир пополам и…

– … и не знаем, что с этим делать, – грубо перебил его Кром. Могучая фигура поднялась со своего места и стало видно, что хотя ростом он уступает Имиру, в плечах мрачный гигант превосходит своего названного брата. Он был злобен, жесток и справедлив. Как и его народ.

– Не знаем, – подтвердил Силен. Его глубокий голос звучал тихо, раскатисто. Высокий и согбенный, он представлял здесь расу сатиров, но не был столь же словоохотлив, как большинство его родичей. Поэтому когда Силен говорил – было принято слушать.

– Однако это не значит, что выхода нет, – продолжил он. – Я соглашусь с досточтимым турсом в том, что на поиски виновных нет времени, нам надлежит…

– Мне плевать, что тебе там надлежит! – Иблис не встал – вскочил со своего места. Тело ифрита раскалилось добела, источая жар, который почувствовал даже Имир, находящийся по другую сторону зала. Кром тихонько хохотнул себе под нос, предвкушая забавное зрелище.

– Знаю я, как это у вас происходит! – разгоряченный Иблис брызгал стрекочущими искрами. – Сейчас мы все дружно возьмемся за руки и в очередной раз прикроем