Шрифт:
Закладка:
Она не даёт закончить мысль. Перебивает:
– Шагаев, не говори то, о чём будешь жалеть!
– Да ладно?! – ухмыляюсь. – Куда уже хуже?! Только что ты ясно дала понять, что я – мимо. Большое «динамо». Мне нечего терять. Могу говорить всё прямо. Мы же решили расставить точки над «и». Разве, нет?
– Решили поговорить, а не поругаться. Я хочу обсудить условия нашего дальнейшего воспитания сына.
– Ну, давай.
– Во-первых…
– Это много, Дин!
– Но я же ничего не сказала? – удивляется.
– Вот именно. Ты ничего не должна говорить. Уже поздно. Какие к чёрту разговоры?! Идём спать.
– Спать? С тобой? – её брови ползут вверх.
Улыбаюсь:
– Не со мной, а на кровати, – разворачиваюсь и ухожу, но в последний момент останавливаюсь в дверном проёме. Оборачиваюсь. – Если что, кровать у меня одна.
Дина
Боже, я не могу поверить, что всё это наяву; происходит со мной, здесь и сейчас...
Трудно дышу. Смотрю на его силуэт и задыхаюсь. Сердце болит, в душе надрываются струны. Думала, забыла, переболела, но!..
Самообман. Иллюзия, придуманная для себя, него.
Разве я могу находиться рядом? Имею право? Он же чужой. Глаза, улыбка, голос, запах, руки – всё прежнее, но он сам – нет. Чужой. Далёкий. Не. Мой.
Лунный свет, струящийся из окна, бросает блики на широкую спину. Я залипаю на его тату. Они огромные. Какие-то надписи, рисунки. Не разобрать ничего! Раньше тоже были, но не так много, как сейчас.
Дамир лежит на животе, повернув голову к стене. И, как хорошо, что он спит. Сейчас я могу быть самой собой. Не прятать взгляд, не краснеть! Я могу на него смотреть, сколько хочу.
Больно.
Очень больно смотреть. Лучше бы ослепла, чтобы никогда не видеть его.
Забиваюсь в самый тёмный угол. Снимаю джинсы, кофту. Остаюсь в одном нижнем белье. Обнимаю себя за плечи. Дрожу. Холодно? Нет. Но мурашки колючие, бегут по коже, да так много!
Как лечь? Рядом? На полу? Может, совсем не ложиться?! И зачем я здесь? Почему поехала с ним?
Вру. Опять. Если бы не хотела, не поехала бы! Но я с ним, в его доме и наедине.
Стою на месте, не шевелясь. Минута, две. Психика не выдерживает.
Делаю глубокий вдох, расправляю плечи. Подхожу к кровати, ложусь на самый край, подальше от него. В подкорку забирается запах. Знакомый до щемящей боли в груди. Древесный, терпкий, аромат. Он кружит голову, путает мысли.
Схожу с ума. Эмоции хлещут через край.
К чёрту!
Я буду просто спать и на этом всё.
Закрываю глаза и вижу его. Невыносимо. Немыслимо. По-дурацки всё.
Дамир перекатывается на бок. Касается моего тела ногой. Вздрагиваю.
– Дин, – зовёт Дамир, и я оборачиваюсь.
Спит. Хмурит брови. Бубнит под нос какую-то ересь, среди которой отчётливо слышится моё имя.
Выдыхаю с облегчением.
Веки тяжелеют. Засыпаю. Сквозь сон ощущаю его дыхание. Оно обжигает шею и колышет волосы на затылке. Настойчивая рука опускается на мой живот. Проводит извилистую линию сверху вниз, замирает на резинке трусиков.
Просыпаюсь окончательно. Хочу пошевелиться, но не могу. Дамир придавил всем весом, закинув на меня ногу, руку, будто сковал оковами, оплел тугим канатом.
Наши сердца стучат в унисон. Тихо, размеренно. Я уже не сплю, он, наверное, – тоже. Просто наслаждаемся покоем, одним на двоих.
Наши касания, кожа к коже, действует впечатляюще, отчего внизу живота затягивается плотный узел.
Облизываю пересохшие губы, кусаю их. Не специально. Так получается.
А он...
Тактично перекатывается на живот. Опирается на согнутые локти, раздвигает коленом мои ноги и устраивается между бёдер.
Я смотрю на него с широко распахнутыми глазами и в ночном полумраке узнаю этот томный взгляд. Взгляд, который красноречивее тысячи слов. Он словно спрашивает, а я...
Не отвечаю. Моргаю быстро-быстро. Выдыхаю.
Тёплая ладонь опускается на овал моего лица. Трогает скулу, очерчивает контур губ, задевает подбородок.
Волнительно до дрожи.
Всё происходит не спеша и будто впервые.
Дамир поддаётся вперёд.
Покрывает нежными поцелуями мои щёки. Скользит губами ещё ниже, к самой шее. Горячий язык исследует миллиметр за миллиметром, останавливается на ключице.
Внутри бушует ураган. Так хочется его обнять. Сомкнуть вокруг шеи пальцы и притянуть к себе.
Борюсь с самой собой. Хочется и колется. В подкорке всплывают картинки из прошлого. Кружат, как карусель.
Счастье. Радость. Ревность. Боль.
Перемешалось всё.
Единственный. Желанный. Мой?!
Дина
Дамир прерывает ласки. Отодвигается в сторону. Ложится на спину, запрокидывая руки за голову. Тяжело дышит, молчит.
Я недоумеваю.
Остановился? Почему?
Я же почти сдалась. А он...
Передумал?!
– Иди ко мне, – шепчет его хриплый голос.
Подчиняюсь беспрекословно. Устраиваюсь под боком, обнимаю за талию. Моя голова покоится на его груди, а нога закинута на бедро.
Что он сейчас думает?
Плевать.
Сказал: «Иди». И вот я здесь. Там, где давно не была, но очень хотела быть.
Его пальцы зарываются в моих волосах. Трогают пряди, закручивают локоны.
Он всё ещё бодрствует, я – тоже. За окном близится рассвет, а мы толком и не спали. Да и как тут можно спать, когда от одной только мысли, что он непростительно близко, меня бросает в жар?!
– Я скучал, – произносит Дамир с ощутимой грустью.
Я… тоже. Очень сильно.
Мы скучали. Все эти годы не жили, а существовали. Кажется, именно так.
А могли… Сделать так, чтобы в сердцах всегда была только радость, счастье, а не как сейчас. Не холодно. Не тепло. Мы просто рядом, но ледяные стены всё ещё есть.
– Дин, спишь? – тихо спрашивает, а я молчу.
Пусть думает, что сплю. Мне нечего ему сказать. Точнее, сказать хочется многое, но с чего начать?! Да и надо ли?!
– Люблю. Тебя. Сильно. Всегда, – его низкий голос затрагивает самые потайные струны в моей душе.
Снова не отвечаю.
Делаю вид, что сплю.
