Вот только пока его плоть здесь, мы всё равно не сможем одержать полную победу.

Самолёт сел в личном аэропорту императора через полтора часа. На взлётной полосе нас встретили несколько автомобилей и десяток молчаливых людей в строгих костюмах. Впереди открывался вид на столицу Российской империи — Петроград.

Путь мы проделали молча. С мигалками, весь путь вперёд был для нас свободен, а судя по количеству машин, скорее всего тут и вовсе перекрыли движение.

Вот этот город действительно впечатлял. Вокруг красовались невысокие, но отделанные дорогой лепниной многоэтажные дома, на которых красовались имперские флаги. За ними, чуть дальше, возвышались современные небоскрёбы, будто сделанные только из стекла и бетона.

Улицы чистые, но пустые. Словно все люди исчезли из города всего несколько минут назад, после того как привели улицы в идеальное состояние.

Весь город пересекали десятки каналов с неестественно яркой голубой водой, которой я бы никогда не ожидал увидеть в многолюдном городе.

На моём лице тут же всплыла усмешка.

Иллюзия. Точнее — комплекс из нескольких сотен иллюзий на пути нашего следования, чтобы сбить с толку любых наблюдателей со стороны Мефисто и... меня. Чтобы я не рыпался, пытаясь самостоятельно найти дорогу назад?

Мы остановились на просторной дворцовой площади с колонной в центре. На её вершине пульсировал мощный магический камень, генерирующий вокруг купол защиты.

Напротив нас возвышался дворец.

К машине подошёл человек и быстро просканировал нас с помощью своего дара. После чего машина двинулась дальше, въезжая во внутренний двор дворца, через ворота.

Там уже ждало несколько десятков бойцов императорской гвардии. Среди них были и рыцари в уже знакомых мне доспехах, и бойцы в современной полевой униформе, с автоматами наперевес.

И от всех разило магией, не слабее, чем от Юры.

— Дальше вы сами, Марк, — устало улыбнулся Евгений. — Я рекомендую быть с императором предельно честным и... пожалуйста, не очень удивляйся, ладно?

— Чему? — нахмурился я.

— Потом поймёшь, пока просто поверь мне на слово.

Из другой машины уже вышел довольный Паша, с бесстрастной Ангелиной. Я присоединился к ним и мы, в сопровождении многочисленной охраны, пошли во дворец.

Я ожидал увидеть роскошь.

Но увидел лишь её остатки, потому что всё вокруг было похоже на поле боя. В центре просторного гостевого зала, в полу, зияла воронка. Все стены были в глубоких тёмных бороздах, а лепнину частично сорвало, словно при ударе силовой волной.

И эти разрушения были на всём нашем пути. Но чем дальше — тем меньше, словно битва началась у входа и продолжалась до самых дверей в императорские покои. Там был только один след, грубо вырезанный поверх позолоты дверей.

Огромный косой крест, с удлинняющимися вверх перекладинами — простой, но узнаваемый во всех мира символ-метка Мефисто.

Символ, которым пометили покои императора перед тем, как умереть во имя Мефисто. Злобная насмешка.

— Пусть войдёт, — из-за дверей раздался мощный голос, от которого всех вокруг бросило в лёгкую, но заметную мне дрожь.

Только у меня он вызвал улыбку, потому что я сразу узнал в нём силу «Голоса Власти», только чуть менее подавляющую, зато более... вдохновляющую?

Паша тут же подорвался с места и кинулся к воротам, но невидимая сила оттолкнула его назад. Он застыл в непонимании, а потом рухнул перед дверьми на колени.

— Отец, я явился, дабы принять твоё наслед...

Но гром императорского голоса оборвал его на полуслове.

— Все — вон. Мне нужен только Велёсов.

Глава 13

Тяжёлые металлически двери захлопнулись за моей спиной.

В покоях императора был только один цвет — белый, и его оттенки, с градацией до серого. Стены пол и потолок выложены белым мрамором, из магических кристаллов светит мягкий белый свет.

Да что там, сам император был в белом!

Лёгкий шёлковый халат — белый, с белыми кожаными сапогами.

Борода до пояса — белая, даже не седая, как и густые брови, похожие на дикий куст.

Даже глаза Его Величества Рафаила Ангелова были похожи на белые камни с серыми прожилками.

Белый — цвет святости, самый любимый цвет ангельских существ. Именно в него они заставляли наряжаться своих верных приверженцев, когда отправляли их в очередной священный поход по уничтожению «неверных».

Император смотрел на меня так, как смотрит отец на провинившегося сына. Строго, но без злобы. Идеально отточенный взгляд, причём в нём «Взора Власти» я не ощущал. Это был личный навык императора.

Вход в покои находился чуть ниже, чем основной зал. Чтобы сравняться с императором, нужно было подняться на три ступеньки вверх.

Типичный трюк правителей, чтобы всегда смотреть на пришедших сверху вниз.

— От тебя разит тьмой, Велёсов, — густым, но уже вполне человеческим голосом сказал он. — В моих покоях доселе не бывало людей, столь сильно отошедших от своей человеческой природы в угоду злу.

И тут он улыбнулся.

— Потому я очень хочу поговорить с тобой по душам, поднимайся, — он махнул рукой и отошёл вглубь покоев.

А я ощутил некоторый... диссонанс.

Я поднялся.

Покои императора больше напоминали не череду комнат, а длинную широкую галерею, в которой поместилось бы несколько обычных помещений. Вдоль стен проходил желобок, белый, конечно, по которому струилась журчащая вода. От неё исходили волны маны, с неприятным мне оттенком ангельской магии.

Император сел за небольшой столик, на котором стоял графин с белым вином и корзинка с белым виноградом. Слуг здесь не было, так что самодержец наливал себе вино самостоятельно.

— Проходи, присаживайся, — пригласил он меня ко второму сидению, рядом с собой. — Не воспринимай нашу встречу слишком формально. Никакой официальной части сегодня не будет. Мы с тобой просто поговорим и хорошо проведём время, за беседой.

Я молча сел рядом. Император налил вино во второй бокал и придвинул его мне.

— Угощайся, это рислинг, лучшее вино рейха, — он пригубил своё. — И моё самое любимое, во всём этом мире! — он отсалютовал и засмеялся.

— Благодарю, Ваше Величество, я не пью.

Он тут же помрачнел и осуждающе посмотрел на меня, а потом поставил бокал на стол.

— Здоровье бережёшь, значит? Или, может, не уважаешь своего императора?! — от силы его голоса зазвенел хрусталь бокалов.

Но я был спокоен.

Когда он не играл роль доброго дядюшки, то общаться с