утром Степа решительно потребовала:

— Веди меня к Алине. Человек один надрывается, а мы тут от безделья сохнем.

Я хотела возразить, мол, собиралась появиться в родном офисе и разобраться с делами, но, видя, что Степа настроена категорически и все равно от меня не отстанет, решила отвезти ее к Алине и лишь затем поехать в «Пилигрим».

Новый Алинин двор Степе понравился: и детская площадка, и аккуратные клумбы, и новенькие лавочки перед подъездами. Была даже небольшая площадка для автомобилей, на которой с краю примостился знакомый «Опель». Если машина на стоянке, значит, Алина дома — пешком она не ходит.

— Чистенько, ухожено. Сразу видно, культурные люди в доме живут, к добру бережно относятся, детей правильно воспитывают, карусели и качели целехонькие, — похвалила Степа жильцов, потом посмотрела на окна дома и добавила: — И к тому же зажиточные. Смотри, половина окон дома в пластиковых переплетах. А это не каждый может себе позволить. Наверное, в последние годы жильцы в большинстве квартир поменялись?

— А почему ты так решила? — удивилась я Степиной проницательности.

— Дом старый, был построен лет тридцать — тридцать пять назад. Первые жильцы этих квартир сейчас пенсионеры и вышли на пенсию не вчера. Пластиковые рамы стали повсеместно использовать лет пятнадцать назад, может, чуть больше. Первые были безумно дорогими, сейчас тоже недешевые. Не всякий пенсионер может поменять старые рамы на новые металлопластиковые. Опять же, чисто психологический фактор: старики, как правило, консерваторы, не нужны им новые переплеты, они к старым привыкли. А человек, заплативший большие деньги за квартиру, не будет экономить и заменит трухлявые рамы на модные и современные переплеты.

— Молодец, Степа, со слов Алининой соседки, в половине квартир новые хозяева. Пошли, нам в этот подъезд.

Мы поднялись на третий этаж и позвонили в дверь. Алина почему-то долго не открывала.

— Может, в ванной? — предположила Степа.

— О! У нее такая большая ванная комната, танцевать можно. Даже окно есть.

— Это очень удобно, для вентиляции. Неужели она нас не слышит? — Степа еще раз с силой надавила на кнопку звонка.

— В чем проблема?! Голова совсем дырявая. — Я вспомнила и достала из сумки связку запасных ключей, которую мне вчера утром вручила Алина. — Не стоять же нам под дверью?

Чтобы Алина нас не испугалась, мы закричали с порога:

— Алина, это мы!

Покричав для порядка несколько минут, мы прошлись по всем закоулкам новых Алининых апартаментов. В ванной ее не оказалось, как, впрочем, и в других комнатах квартиры.

— Вышла в магазин?

— Степа, Алина только ездит. — На душе у меня стало неспокойно, я прекрасно знала об Алининых привычках. — Она даже в булочную через дорогу не пойдет пешком.

— Тогда где она? Вышла к соседке? Она с кем-то тут наладила отношения?

— Она — нет, я — да. Пошли позвоним в соседнюю квартиру. Может, Алина у Вероники Алексеевны?

Едва я прикоснулась к звонку соседней квартиры — за дверью раздался громкий лай Пуфика. Степа испуганно отшатнулась от двери.

— Не бойся, пес ласковый, как теленок, хотя больше напоминает медведя, чем собаку.

— Кто? Пуфик, уйди с дороги, к двери не могу подойти, — услышала я за дверью голос Вероники Алексеевны.

— Вероника Алексеевна, это я, Марина. Мы вчера с вами гуляли в сквере.

— Да, да, конечно. Открываю.

— Щелкнул замок, дверь отворилась, на пороге квартиры стояли хозяйка и Пуфик. Увидев меня, пес радостно завилял хвостом, потом сел и склонил голову набок, ожидая, когда же я приглашу его на прогулку.

Вероника Алексеевна, увидев, что я не одна, решила в квартиру не приглашать, сама вышла на площадку, предусмотрительно захлопнув перед носом Пуфика дверь.

— Он такой, может самовольно выскочить гулять, — сказала она и отчего-то смутилась.

— Вероника Алексеевна, к вам моя подруга не заходила? Машина стоит перед домом, а самой ее в квартире нет, — я пожала плечами. — К кому она могла пойти?

— Ой, Мариночка, нехорошо вашей подруге стало, мы ее в больницу отправили.

— Как же так? Я с ней вчера рассталась в четыре часа, она была здорова, ни на что не жаловалась. Почему мне не позвонила? Куда ее отправили?

— «Скорая» приехала и увезла.

— Вы сами это видели?

— Я сама ее вызвала.

Пол стал уходить у меня из-под ног. Если бы не Степа, я бы точно упала. Она подхватила меня под руку и поддержала.

— Так, давайте вы нам расскажете все подробнее. Вас, кажется, зовут Вероника Алексеевна? А я Стефания Степановна, — подхватила разговор Степа.

Я говорить уже не могла, меня колотило мелкой дрожью. Вспомнилась Людмила в ванной с перерезанными венами. Господи, хоть бы ничего подобного не случилось с Алиной.

— Час назад я решила идти с Пуфиком на прогулку. Смотрю, из своей квартиры выходит ваша подруга, чрезвычайно бледная. Еле на ногах держится. Ей внезапно стало плохо, в глазах потемнело, голова закружилась. Похоже на спазмы головного мозга. Со мной такое бывает. Но я уже в возрасте, а с ней, как видно, в первый раз приступ случился. Она нашла силы выйти из квартиры, чтобы водички попросить. А тут я. Я сразу сообразила, что надо делать, и вызвала «Скорую».

— Какой водички попросить?

— Так у нас с утра в доме воды не было, вентили меняли. Ей так плохо, а водички — ни грамма.

— Вероника Алексеевна, вы сказали, что вызвали «Скорую». Врачи осматривали Алину в вашем присутствии?

— Ну да. Они сначала не хотели ее забирать. Сделали укол, велели полежать, а потом сходить на прием к участковому врачу. А куда, я спрашиваю, она может пойти, если у нее ноги не слушаются. Я смотрю на нее, а у меня душа в клочья разрывается. Лежит, бедняжка, и плачет, а они ее к участковому посылают. Да в таком состоянии она запросто умереть могла! Я настояла, чтобы ее отвезли в больницу. Категорически этим горе-врачам сказала: «Везите!» Хорошо, что Витя по лестнице спускался и Михаил Иванович у меня стиралку чинил, — слегка смутившись, доложила Вероника Алексеевна. — Они вдвоем помогли Алине выйти к карете «Скорой помощи».

— А куда отвезли Алину?

— Ну, уж этого я не знаю. Наверное, в дежурную больницу.

— А мне Алина ничего не передавала на словах? — Я себя казнила, почему утром ей не позвонила, не сказала, что мы со Степой собираемся к ней. Сюрприз хотела ей сделать, да вот не получилось.

— Нет, о вас она не вспоминала. Она жутко себя чувствовала. Когда спускалась, все причитала: «Я не выживу, я не выживу», — боялась, что ее лечить плохо будут. А бояться не надо, надо только контролировать действия врачей и