Ночью прошёл дождь. Он снял накопившееся в природе напряжение. Казалось, наступило долгожданное обновление. Спала жара, стоявшая последнее время. Посвежело. От сплошной серой пелены очистилось небо, и теперь над головой плыли белые облака. Они были похожи на те, какие Борис когда-то видел в детстве в деревне. Это были не облака, а огромные белые айсберги — бесформенные горы льда. Они медленно двигались, а между ними осторожно пробирались такие же белые корабли и мелкие судёнышки. Все это напоминало Борису, стоявшему на крыльце, его счастливое детство.

Водитель «жигулей» оказался порядочным мужиком. Не торгуясь, он отдал назначенную сумму. Конечно, эту габаритку можно было бы купить и подешевле, но случай оказался на стороне Бориса. Да ещё моральные издержки.

«Хотя если копнуть поглубже, этот мужик вроде бы совсем не виноват, — считая деньги, размышлял Борис, — всё случилось из-за меня. Но тут ничего не поделаешь: таковы правила дорожного движения: кто ударил, тот и отвечает».

Уже прощаясь, он случайно узнал, что Иванов работает геодезистом в какой-то строительной конторе и неплохо соображает в картографии. Борис сразу ухватился за это и, взамен за его услуги, предложил вернуть деньги и, возможно, даже доплатить.

— Николай Иванович, выручите, пожалуйста, — стал просить его парень. — В поход собрались, а карты нет. Боюсь заблудиться в тайге, а я не один — со мной идут люди.

Поначалу геодезист наотрез отказался, ссылаясь на всевозможные сложности, но в итоге пообещал помочь.

К обеду всё вокруг высохло. Затрепетала на ветру очистившаяся от пыли листва, посвежела и приподнялась трава.

Глава 17

Дневник старика Максимов не нашёл. Но кое-какие признаки указывали на то, что он мог быть или даже, скорее всего, был. Главным итогом его посещения стала зелёная папка с тонкой тетрадкой. Как понял Максимов, она содержала анализ газетных статей. По их тематике он определенных выводов не сделал, зато ему стало ясно, что они освещают две большие темы — экономику ряда северных районов страны и содержание заключенных под стражей. Конечно, при анализе здесь можно было бы выделить и другие, более мелкие подразделы. Тогда бы стало видно, как на северо-востоке страны развивается промышленность и резко уменьшилось количество лагерей. Однако «аналитика» эти вопросы не интересовали. Ему нужно было совсем другое.

«Сделано это совсем недавно. Значит, зачем-то ему это понадобилось, — рассматривая тетрадку, думал капитан. И скорее всего, по заключению Максимова, это было связано все с тем же злополучным дневником старика. «Не все так просто, как казалось на первый взгляд, — играл он ручкой, раскручивая и закручивая колпачок. — Этот младший Конев ещё та штучка. Батя думал, что он сразу расколется и чистосердечно во всем признается, но не тут-то было: прокол получился. Теперь он на меня накатывает: не смог, мол, ты его разговорить, не так встречу построил. Подхода, видите ли, я к нему не нашел. А как с ним разговаривать, когда я даже не знаю, в чем его обвинять. Обвинять-то его и правда пока не в чем. Этот клад никто не видел. И вообще ещё неизвестно, существует ли он в природе. Вот Татьяна на мою голову подкинула работку. Угораздило же её услышать тот разговор! А я тоже хорош: как примерный студент сразу помчался к Бате. Но вообще кто бы знал, что такая получится заморочка. Дневник старика тоже никому на глаза не попадался. Хотя я теперь почти уверен, что скоро мы докопаемся до истины. А дневник этот парень всё-таки куда-то спрятал. Получить бы официальное разрешение на обыск — вот тогда бы мы ему показали, где раки зимуют. Батя, тоже мне, как будто чего-то боится: тянет резину. А он за это время возьмет и все концы обрубит. Пока еще не поздно, надо бы его прижать».

За Коневым Батя приказал установить наружное наблюдение. В помощь Максимому он дал ещё троих сотрудников. Такое обычно случалось нечасто.

— Узнайте образ жизни, связи, чем занимается, с кем встречается, — отдал он команду капитану. — Мне нужны все материалы об этом парне. Любые сведения представляют интерес. Влезьте в его шкуру и подумайте, что бы вы сделали на его месте.

Через два дня полковник Батенчук уже кое-что знал о Коневе. Из очередного сообщения Максимова следовало, что у него сейчас своё дело. Парень с инженерным образованием, занимается бизнесом. Характеристику на него никто не дал — не было у предпринимателя Конева начальника, но на бывшей работе его характеризовали хорошо.

«Толковым был, подающим надежды молодым специалистом. Честен и отзывчив, — охарактеризовал его бывший начальник. — Мог бы далеко пойти этот парень, если бы у нас остался, но, как обычно, лучшие люди уходят, а дерьмо остаётся. Ну что теперь о нём говорить — это отрезанный ломоть».

Максимов ещё узнал, что молодой человек довольно коммуникабельный: у него много знакомых, ведёт активный образ жизни и встречается с двумя девицами.

— Вот самец, бляха, — сквозь зубы процедил полковник. — Мне бы его заботы и молодость. Одной ему, видишь ли, мало — двум девкам голову морочит.

— В последние дни Конев встречался с Серкиной Ниной, бывшей сотрудницей одного серьезного института, — докладывал Максимов. — Она из семьи военного. Родители — порядочные интеллигентные люди. Мы проверили. Девушка способная, везде хорошо училась. На бывшей работе о ней тоже дали положительные отзывы. Целеустремлённая, отличается напористостью. Совсем не женские качества. В институте до сих пор жалеют, что она уволилась. Да говорят, как-то неожиданно это получилось. С завлабом не поладила, как я понял, не смогла ему чего-то доказать. А, по-моему, главные причины — молодость и её красота. На таких везде, знаете, как смотрят?

— Знаю, конечно. Что уж скрывать.

— С её данными в фотомодели бы податься, а не наукой заниматься. Очень интересная девица. Такую увидишь, глаз не оторвёшь, долго будешь вслед смотреть.

— Ну, капитан, ты даёшь! Я твоей жене скажу, чтобы прижала тебе хвост. Нечего на чужих женщин засматриваться.

— Да это так, лирическое отступление, товарищ полковник. Я продолжу. Одно время она подрабатывала на рынке, товар брала на реализацию. А сейчас занимается продажей парфюмерии. С какой-то фирмой сотрудничает. Этот бизнес у нее относительно недавно. Дорогу вроде никому не перешла…

— Значит, говоришь красивая, деловая. Да, с такой и правда можно голову потерять.

— Вторая — это Максимчук Ольга. Почти моя однофамилица. Тоже хороша собой и образованная девушка. Эта учится в аспирантуре, через год защищает диссертацию.

— Серьезная девица, слов нет.

— Видно, любит его…

— Ладно, об этом потом. Про Максимчук я всё уже знаю. Давай