"То, что произошло, невозможно исправить, - пишет ван дер Колк. Все, что вы можете сделать, - это поработать с психотерапевтом, чтобы обнаружить и пересмотреть свою травму". "С чем можно справиться, так это с отпечатками травмы на теле, разуме и душе; сокрушительными ощущениями в груди, которые вы можете обозначить как тревогу или депрессию; страхом потери контроля; постоянной готовностью к опасности или отказу; ненавистью к себе; кошмарами и воспоминаниями; туманом, который мешает вам не отвлекаться от работы и полностью участвовать в том, что вы делаете; невозможностью полностью открыть свое сердце для другого человека".

В наше время, когда многие люди чувствуют себя потерянными и неудовлетворенными своей судьбой, ван дер Колк приходит и предлагает светское отпущение грехов: Вы не виноваты. Это травма сделала вас такими.

Не можете сосредоточиться? Травма! Проблемы с формированием отношений? Травма! Тяжесть в груди? Травма! Рак, наркомания, сексуальная распущенность, инсульт, синдром раздраженного кишечника? Травма, травма, травма, травма!

Ван дер Колк основывает многие свои утверждения на исследованиях солдат, страдавших посттравматическим стрессовым расстройством. Захваченные его идеей о том, что все мы повреждены, люди, никогда не видевшие боевых действий (или вообще какого-либо жестокого опыта), обнаруживают свои скрытые травмы, рассуждая в обратном порядке - от разочарований во взрослой жизни до родителей, которые их подвели.

Он рассказывает историю двадцатишестилетнего мужчины по имени Марк, который оказался неспособен к эмоциональной связи с другими людьми и с глубоким подозрением относился к любой женщине, проявлявшей к нему интерес. На ролевой сессии групповой терапии, которую вел ван дер Колк, Марк рассказал, что в тринадцать лет он подслушал, как его отец занимался сексом по телефону со своей тетей. Спустя годы, после смерти матери, отец Марка женился на тете. Марка не пригласили ни на похороны, ни на свадьбу. Внезапно воспоминания стали для Марка яркими: "Ты мудак, ты лицемер, ты разрушил мою жизнь", - кричал Марк на участника, заменявшего ему отца.

"Подобные секреты становятся внутренними токсинами - реальностью, которую вы не можете признать ни себе, ни другим, но которая тем не менее становится шаблоном вашей жизни", - пишет ван дер Колк, смешивая язык биологии ("токсины") с языком эмоций.

Многие американцы узнают идею о том, что забытые или похороненные детские переживания могут породить разрушительные "внутренние токсины", которые необходимо вывести, восстановив утраченную память с помощью психотерапии или гипноза. По словам ван дер Колка, существует "множество доказательств того, что травма может быть забыта и всплыть спустя годы". Эта идея когда-то носила немного другую одежду и путешествовала под более скромным названием "подавленная память".

Самая серьезная катастрофа со времен лоботомии

Профессор психологии Гарвардского университета Ричард Макнелли назвал терапию подавленной памяти "возможно, самой серьезной катастрофой, поразившей сферу психического здоровья со времен лоботомии". Скандал с подавленной памятью 1990-х годов привел к ложным обвинениям и громким приговорам , позже отмененным. Он представлял собой, возможно, самую известную вспышку ятрогенеза под руководством терапевта в Америке двадцатого столетия. В ее центре оказался психиатр по имени Бессел ван дер Колк.

В 1990-х годах ван дер Колк был главным архитектором и основным сторонником идеи о том, что в нашем теле хранятся похороненные воспоминания о травмах, для раскрытия которых нужен терапевт. Он ездил по стране, выступая в качестве свидетеля обвинения в делах о подавленных воспоминаниях, противостоял таким экспертам по памяти, как Элизабет Лофтус и Харрисон Поуп, которые настаивали на том, что вся эта идея не является научно обоснованной. "Показания Ван дер Колка сыграли решающую роль в том, чтобы невинные люди оказались в тюрьме", - пишет Марк Пендерграст, научный журналист, подробно освещавший скандал с ложной памятью. Статья Ван дер Колка 1994 года, также озаглавленная "Тело ведет счет", придала научную значимость этим судебным преследованиям. И по сей день Ван дер Колк никогда не отрекался от этой теории; целый раздел его книги посвящен "Науке подавленной памяти".

Профессор психиатрии Гарвардского университета Гаррисон Поуп уже давно является одним из самых известных и ярых критиков теории подавленной памяти ван дер Колка. После того как Поуп, Макнелли и психиатр из Университета Джонса Хопкинса Пол Макхью разгромили эту теорию, она "практически исчезла среди ученых, пишущих в рецензируемой литературе", - сказал мне Поуп в нашей переписке по электронной почте. Но эта идея получила мощное возрождение в народном воображении, отчасти благодаря тому, что ее продвигают терапевты, помешанные на понятии детской травмы.

Я спросил Макнелли, не удивлен ли он тем, что книга ван дер Колка провела более 150 недель в списке бестселлеров New York Times, где она, словно дельфийский оракул, убеждает доверчивых читателей, что их мозг, тело и жизнь лежат в клочья из-за подавленной детской травмы.

"Я думал, что войны за память закончились. Знаете, мы победили", - откровенно сказал мне Макнелли. "Боже, опять началось".

Продавцы травм

Габор Мате - семейный врач, ставший гуру в области травматологии, который взял с публики 33,09 доллара за просмотр прямой трансляции своего сеанса терапии с принцем Гарри. В недавно вышедшей книге-бестселлере "Миф о нормальности" Мате, как в секрете, который слишком долго скрывали, рассказывает о том, что все мы - испорченный товар. И всем нам нужна помощь - помощь психотерапевтов.

"Событие является травмирующим или ретравмирующим, только если оно делает человека уменьшенным, то есть психически (или физически) более ограниченным, чем раньше, и это сохраняется", - пишет Мате. Травма приводит к разрыву связи с нашим телом. Если у вас "снижена способность чувствовать, или думать, или доверять, или утверждать себя"; если вы обнаруживаете, что сдерживание боли и печали приводит к необходимости "привычно уходить в работу или вынужденно успокаивать себя или стимулировать себя"; если вы чувствуете, что "вынуждены либо возвеличивать себя, либо вытеснять, чтобы добиться признания"; если вам трудно "испытывать благодарность за красоту и чудо жизни"; это "вполне может представлять собой тень травмы на вашей психике, присутствие неисцеленного эмоционального мира, независимо от размера t." (держу пари, вы догадаетесь, что означает буква "т").

Обратите внимание, что этот список порой описывает практически любого из нас, поэтому вывод о том, что никто не является нормальным, не должен вызывать удивления. Мате предлагает классические списки симптомов, которые могут быть любыми и противоположными (например, потребность в самовосхвалении или самоуничижении), в результате чего практически любой человек может наткнуться на диагноз и решить: Должно быть, я пережил детскую травму.

Почти все, по мнению Мате, может быть симптомом травмы, разрушающей тело и разум. Даже доброта. "Раз за разом именно "милые" люди, те, кто навязчиво ставил чужие ожидания