Дэр наклоняется вперед, его голос звучит бархатной лаской.

— Мы хотим подвести тебя к краю экстаза и безумия, раздвинуть твои границы, пока они не разлетятся на миллион восхитительных кусочков. Мы хотим быть теми, кто поведет тебя по извилистому пути, создать симфонию извращенных желаний, которая поглотит всех нас.

Ее глаза расширяются, но я вижу, как в них мерцает любопытство. Мы играем в опасную игру, но ее тянет к ней так же сильно, как и нас. Она — наша муза, наш холст, и мы готовы исследовать самые темные уголки ее сознания, предаваться нашим общим фантазиям.

Я наклоняюсь ближе, мой голос переходит в шепот.

— Итак, Малышка, спроси себя вот о чем: готова ли ты принять тьму внутри, сдаться извращенным желаниям, которые связывают нас вместе? Ты готова стать воплощением нашего общего безумия?

В комнате повисает напряженное ожидание, пока мы ждем ее ответа, воздух потрескивает от электричества наших запретных желаний. Игра достигает своей кульминации, и мы стоим на краю пропасти, готовые вместе погрузиться в глубины наших самых темных страстей.

Я почти вижу ментальную стену, которую она пытается восстановить в своем сознании, но на моих глазах побеждают вызов и упрямство.

— Вы не победите меня, я не позволю вам сломить меня.

Ее слова повисают в воздухе, заявление о сопротивлении, которое вызывает во мне извращенный трепет. Я восхищаюсь ее силой, ее непоколебимой решимостью защитить себя от манящей тьмы. Это вызов, который разжигает во мне извращенный огонь, который подпитывает мое желание разрушить ее защиту, стать свидетелем ее капитуляции.

Смех Дэра наполняет комнату, его веселье имеет мрачные оттенки. Он встает и движется к ней, в каждом его шаге хищная грация.

— О, Малышка, — бормочет он, его голос сочится греховными обещаниями, — ломать тебя не входит в наши намерения. Но не ошибись, мы заставим тебя прогнуться.

Она остается вызывающей, ее взгляд непоколебим, даже когда Дэр нависает над ней. Я наблюдаю за их взаимодействием с извращенным удовлетворением.

Бросив последний долгий взгляд, Дэр поворачивается ко мне, его глаза полны безмолвного общения. Наше время вместе подходит к концу, и мы оба это знаем. Пришло время отступить в тень.

Я встаю и обхожу ее с другой стороны, возвращая ее внимание ко мне. Но это спланированный отвлекающий маневр, она даже не видит, когда Дэр достает шприц, наполненный успокоительным. Но она чувствует, когда он вводит его ей.

Она отключается через несколько секунд, позволяя нам развязать ее и отнести в кровать.

Я наблюдаю, как Дэр осторожно укладывает ее на кровать, заботливо укутывая. Ее тело кажется безмятежным во сне, что резко контрастирует с пылким духом, который она демонстрировала несколько мгновений назад. Мы перемещаемся по комнате, осматривая дом, следя за тем, чтобы не осталось никаких следов нашего присутствия.

Когда мы направляемся к выходу, я бросаю последний взгляд на ее спальню, где она спит, и во мне пробуждается страстное желание. Минуты тянутся перед нами, вечность ожидания, пока мы не сможем увидеть ее снова, пока мы не сможем возобновить наш извращенный танец.

Снаружи ночь окутана тьмой, соответствующей теням, которые живут внутри нас. Я испытываю трепет, извращенное удовлетворение, зная, что мы оставили на ней свой след, запечатлели наше присутствие в самой ее душе. Она может сопротивляться, она может бороться с очарованием, но в глубине своего существа она жаждет тьмы, которая связывает нас вместе.

Глава 16

Алекс

Я начинаю чувствовать себя неудачницей в моей подготовке в ФБР. Мне нужно перестать позволять им накачивать меня наркотиками. Я рано просыпаюсь от своего глубокого, хотя и вызванного наркотиками, сна. Проверяя свой телефон, я вижу, что до восхода солнца остается еще час.

Когда тяжесть нашей встречи повисает в воздухе, я делаю глубокий вдох, пытаясь собраться. Внутри меня бурлят противоречивые эмоции, смесь разочарования и неуверенности в себе. Я должна отбросить тревожные мысли и сосредоточиться на текущей задаче. Забрав свой ноутбук, я устраиваюсь обратно в кровати, тусклый свет экрана освещает мое лицо.

Открывая папку, содержащую файлы о нашей последней жертве, я начинаю углубляться в детали. В ней содержится огромное количество информации, гораздо больше, чем я предполагала вначале. Мое сердце замирает, когда я осознаю степень своей оплошности. Как я могла упустить эти важные детали во время моего первого обзора?

Документы рисуют леденящую душу картину жизни жертвы, ее страхов и уязвимостей. Тщательность планирования становится очевидной, глубина их порочности вызывает мурашки у меня по спине. Я прочитала показания свидетелей, отчеты судмедэкспертов и просмотрела фотографии, мой разум лихорадочно пытался собрать воедино кусочки головоломки.

Но среди ожидаемых доказательств я натыкаюсь на некоторые странные документы, которые вызывают у меня приступ замешательства и беспокойства. По мере того, как я углубляюсь в файлы, мое первоначальное замешательство превращается в леденящее душу осознание. Эти документы представляют собой отчеты о преступлениях, подробно описывающие их связь с незаконной деятельностью, которую я никогда раньше не видела. Убийство, угроза жизни детей, торговля людьми. Эти отчеты не являются частью общедоступных записей. Их нет даже ни в каких базах данных, к которым у меня есть доступ через ФБР. Создается впечатление, что они были удалены из существования.

Глубины тьмы этих «жертв» становятся все более очевидной, рисуя мрачную картину их жизни за пределами того, что было известно ранее.

Бремя этого нового откровения тяжело ложится на меня. Я сталкиваюсь с мрачной реальностью, что жертва была не так невинна, как казалась, что ее путь был связан с той самой тьмой, которая затем пыталась поглотить ее. Это поднимает тревожные вопросы о характере ее судьбы и мотивах ее смерти.

Мой мозг лихорадочно соображает, пытаясь осмыслить последствия этой новообретенной информации. Как жертва оказалась вплетенной в эту преступную деятельность? Могла ли там быть скрытая связь, которая связывает ее и других жертв вместе? И самое главное, как эти отчеты исчезли даже из самых защищенных баз данных?

Закрывая файл этой жертвы и переходя к предыдущей жертве, я нахожу то же самое. Во всем этом расследовании есть гораздо больше того, что общеизвестно. Существует запутанная