на душу ещё более тяжёлые цепи. Вы – в грязи, но мир полон ещё большей грязи людского распутства. Наконец, в мире заключено ещё больше подсудимых, а именно весь род человеческий, и ему грозит суд не проконсула, но самого Бога».

Исходя из этого, Тертуллиан делает обнадёживающий для арестантов вывод: «Поэтому вы, благословенные, попали не в тюрьму, а скорее в надёжное убежище. Оно мрачно, но вы сами – свет мира (Мф. 5:14). Здесь оковы, но в глазах Бога вы свободны. Здесь зловоние, но вы сами – благоухание. Вы ждёте приговора, но настанет время, когда вы сами будете судить судей ваших. Не важно, что вы в мирской темнице, ибо сами вы – уже вне этого мира, и если вы лишились радостей жизни, то приобрели гораздо больше. Я уж не говорю о награде, которую Бог обещает мученикам».

Более того, для Тертуллиана тюрьма становится чуть ли не лучшим местом для жизни на земле. «Продолжим сравнение мира с темницей, – пишет он, – и посмотрим, не больше ли выигрывает в ней душа, нежели теряет тело. Скажем больше: плоть тут не теряет необходимого благодаря попечению Церкви и любви братьев, а душа обретает поддержку в вере… Темница даёт христианину то же, что пустыня пророкам… Перестанем же темницу именовать темницей и назовём её лучше местом уединения».

Христиане умели выживать в тюрьмах и даже считали за особую честь пройти испытания в мученичестве. Это отмечали многие римские авторы. Даже императоров раздражало то, что последователи Христа публично желают умереть за веру, стремятся пострадать, они даже эпатируют, словно бы напрашиваясь на мучения.

Во времена святого Георгия Победоносца отмечается важная традиция в жизни христианских общин Римской империи. Её можно назвать просто – взаимопомощь и взаимовыручка. Это касалось в первую очередь тюремного заключения. Так как в период гонений христиан тысячами хватали и отправляли в заточение, то с годами в их среде разрабатывались возможности и способы поддержать тех, кто попал в беду. Лукиан Самосатский, не замеченный в любви к христианам, в труде «О кончине Перегрина» пишет об аресте и помещении в тюрьму своего героя, когда «христиане, считая это несчастьем, пустили всё в ход, чтобы его оттуда вырвать. Когда же это оказалось невозможным, то они старались со всяческой заботливостью ухаживать за ним… Дело в том, что, когда у христиан случится подобное общественное дело, они проявляют невероятную быстроту действий и прямо-таки ничего не жалеют».

О такой взаимопомощи косвенно свидетельствует письмо Антиохийского епископа II века Игнатия, адресованное римским христианам. Он написал его, когда попал в тюрьму. В этом послании он просит единоверцев, наоборот – не спасать его, как это было принято, не использовать влияние для его освобождения. Епископ считал мученическую кончину шагом к райскому блаженству. «Ибо ни я уже не буду иметь такого удобного случая достигнуть Бога, ни вы – ознаменовать себя лучшим делом, если будете молчать», – заключил Игнатий.

Находим также у Евсевия Кесарийского: «Казалось, они не смогут выжить даже при самом тщательном уходе, продолжали жить в тюрьме: без всякой людской заботы, укреплённые от Господа душевно и телесно, они и других уговаривали и утешали».

А в известных «Апостольских постановлениях» прямо говорится о взаимопомощи: «Итак, не имеющих пищи и одежды питайте и одевайте от праведного труда верующих, и собранные от них, как прежде сказали мы, деньги иждивайте на выкуп святых, на освобождение рабов, пленных, узников, обижаемых, идущих, по приговору тиранов, за имя Христово на единоборство и смерть; ибо Писание говорит: “избавь ведомых на смерть, и искупи убиваемых, не щади”» (Const. Ар. 1).

Помощь христиан друг другу поддерживала тех, кто был слаб духом, тех, кто сдавался и приносил языческие клятвы. Однако опыт показывал, что это не помогало им в конечном итоге спастись. По этому поводу Евсевий Кесарийский в своей «Церковной истории» комментировал так: «Отрёкшиеся всё равно содержались в тюрьме и были тоже пытаемы. Объявившие себя тем, чем они и были, были посажены как христиане и ни в чём другом их не обвиняли, этих же держали как убийц и развратников, и по сравнению с другими наказаны они были вдвойне». То есть лучше уж было сохранять взаимовыручку среди христиан, чем оказаться изгоем и при этом вдвойне наказанным за предательство.

Напомним ещё одни слова Тертуллиана, ободряющие тех, кто не прошёл испытаний, подобных тем, что претерпел воин Георгий в начале IV столетия: «Пусть дух беседует с плотью об их общем спасении, не думая о тяготах тюрьмы, но готовясь к предстоящей борьбе. Плоть, может, и испугается тяжести меча, высоты креста, ярости зверей, казни на костре и палача, искусного в пытках. Но дух должен напомнить себе и плоти, что, хотя это и жестокое испытание, многие со славой выдержали его».

Одним из примеров подвижнической деятельности в заточении можно представить героя уникального рассказа Евсевия Кесарийского. «Из тогдашних мучеников, – пишет автор «Церковной истории», – особенно был прославлен некий Пеоний: его пространное исповедание, его смелые речи, защита веры перед народом и властями, поучение народу, ласковое обращение с павшими в испытаниях гонения, утешения братьям, которые навещали его в тюрьме».

Такие же слова можно было бы сказать и о святом Георгии Победоносце. Сила духа и вера помогли ему в проявлении мужества и стойкости.

Мученики и мученичество

Не удивляйтесь, если я мученичество назвал крещением.

ИОАНН ЗЛАТОУСТ, IV в.

Византийский писатель, агиограф, историк и богослов Феодор Дафнопат в созданном им в X столетии Житии под названием «Страдание святого и славного великомученика Георгия», так описывает события, происходившие в Римской империи в то время: «Грамоты были распространяемы по всем странам и городам, против стада Христова разразилось страшное гонение; против благочестивых изобретались всякие орудия мучений, многие по вражде и ненависти злодейски преследовали верных и предавали на смерть беззаконным начальникам, причём некоторые мужественно сопротивлялись до конца железу, огню и всяческим видам мучений, некоторые же среди подвигов не выдерживали истязаний и постыдно отрывались от непорочной веры.

В это время как бы в тёмной ночи воссиял всесветлый светоч и блестящий светильник Георгий, громогласный проповедник блаженной Троицы и точнейший подражатель страстей Христовых, долженствовавший рассеять многосмутную мглу безбожной лести идольской и проповедать спасительную веру не словами только, но гораздо более трудами и подвигами».

Римский император Диоклетиан, допрашивающий святого Георгия. Роспись 1130 г. Церковь Святого Георгия. Накипари, Грузия

Почему мы называем некоторых убиенных христиан мучениками? Разве просто умерщвлённый кем-либо насильно