– А чем ссора закончилась? – поинтересовался Севада.

– Не знаю, – пожала полными плечами кухарка. – Я в дом зашла – сумки были тяжелые! Только с тех пор я здесь Рубиса не видела – может, он обиделся на Карла Генриховича? Не знаю…

– Варвара Семеновна, а не заметили ли вы чего-то странного, когда пришли сюда субботним утром?

– Конечно, заметила: полиция весь дом вверх дном перевернула! Не понимаю, зачем это понадобилось, ведь хозяина убили в кабинете!

– Я имею в виду другое…

– Знаете, кое-что действительно было не так! – воскликнула кухарка.

– Да? – встрепенулся Падоян.

– Кофейника на месте не оказалось.

– Кофейника?

– Понимаете, хозяин был кофеманом, постоянно требовал варить ему кофе в медной джезве, которую привез из Еревана. Хозяйка предлагала купить кофемашину, но он отказывался, считая, что кофе «из машины» не идет ни в какое сравнение с тем, который сварен по всем правилам в джезве на песчаной бане! Каждый вечер, запираясь в кабинете, он пил кофе: его варила я, а приносила горничная – в большом фарфоровом кофейнике. Однако в пятницу вечером Карл Генрихович все делал сам. Так вот, наутро после убийства горничная прибежала на кухню, вся запыхавшаяся, и сказала, что в кабинете Карла Генриховича, вот ужас-то, на полу еще оставались следы крови!! Луиза Марковна попросила ее там прибраться после нашествия полиции, а я спросила, почему она кофейник не принесла.

– И что?

– Она сказала, что никакого кофейника в кабинете не было. Не было и чашки, и блюда с кусочками лимона – хозяин любил добавлять его в кофе.

– Может, полицейские передвинули их во время обыска? – предположил Севада.

– Нет, – возразила кухарка, – позже я заглянула в буфет и увидела, что кофейник стоит там.

– Так, может, Карл Генрихович изменил своей привычке и просто отказался от кофе в тот вечер?

– Дело в том, что этот кофейник обычно стоит в серванте в гостиной, а я обнаружила его здесь, в кухне!

Садясь в старенькую «Ладу», полученную от брата после покупки последним новенького корейского авто, Севада размышлял над услышанным. Из всех работников Вагнеров кухарка, пожалуй, дала наиболее ценную информацию, однако по ней выходило, что практически любой член семьи мог оказаться убийцей! Единственная версия, которую они раньше не рассматривали, – о возможном хищении из компании, но даже самому Падояну она казалась притянутой за уши: способ убийства слишком ясно говорил о том, что, во-первых, мотив, скорее всего, личный и, во-вторых, преступление вряд ли было спланировано. Тем не менее, как говорит Валерия, повторяя слова Сурковой: никакая версия не может считаться лишней, пока она не отработана.

Севада уже повернул ключ зажигания, когда зазвонил его телефон. К удивлению оперативника, на экране высветился номер Эдуарда Вагнера.

– Севада Суренович, это Вагнер, – раздался в трубке сухой, деловитый голос. – У меня есть для вас важная информация. Вы можете подъехать?

Севада порадовался тому, что плотно перекусил у сердобольной Варвары Семеновны: наступало обеденное время, и ему не хотелось бы остаться голодным из-за того, что снова придется метнуться на другой конец города.

– Сейчас пробки, – ответил он в трубку. – Смогу приехать через час-полтора.

– Буду вас ждать в своем кабинете, – сказал Эдуард и отключился.

Интересно, что ему понадобилось? Когда Севада общался со старшим внуком Карла, тот не слишком-то охотно отвечал на вопросы, а тут вдруг сам позвонил и потребовал встречи! Желание узнать причину такой перемены было столь сильным, что Севада выжимал из своей старушки все, на что та была способна. Выехав на шоссе, он принялся молиться, чтобы дорога оставалась чистой до самого города.

* * *

Виктор с трудом разыскал нотариальную контору: она спряталась между магазинчиком «Всякая всячина» и ломбардом с броской вывеской. Дверь в полуподвальное помещение можно было легко попустить, если не вглядываться внимательно: на двери висела скромная табличка: «И. Клименко, нотариус». Войдя, оперативник оказался в тесном и темном коридорчике, освещенном тусклой лампой. Впереди была еще одна дверь, и, толкнув ее, Логинов ступил в небольшое, но светлое помещение. Обстановка была спартанская: два стола с компьютерами, шкаф у стены и еще один, поменьше, в нише у крошечного окошка. Навстречу оперу поднялась молодая женщина, одетая как школьная учительница – в серую юбку-карандаш, белую блузку и длинный зеленый кардиган. Виктор, всегда подмечавший детали, особенно в том, что касается женщин, обратил внимание на ее ноги, обутые в удобные, разношенные лодочки на плоской подошве: судя по всему, дама предпочитает комфорт красоте. Но от Виктора не укрылось и то, что она довольно привлекательная, хоть и не обладает броской внешностью, которую он сам ценит в представительницах противоположного пола.

– Капитан Логинов, Следственный комитет, – представился он, демонстрируя «корочки». – А вы?

– Анна Резник, – пробормотала женщина, на лице ее при этом проступило удивление. – Я помощник нотариуса… Что случилось?

– Ну почему обязательно – случилось? – широко улыбнулся Виктор, надеясь с ходу обаять помощницу Клименко: он привык, что обычно ему это удается. Однако Резник не спешила таять, и лицо ее оставалось напряженным. – Я хотел бы встретиться с вашим боссом. Когда он придет?

– Боюсь, он не придет, – покачала головой Анна.

– Как это? – не понял Логинов. – Он что, в отпуске?

– Илья Богданович в больнице.

– Вот как… Что с ним?

– Инфаркт.

– В какой он больнице? Я его навещу!

– Ничего не выйдет: он в тяжелом состоянии, и к нему не пускают даже членов семьи!

– Когда это произошло?

– Несколько дней назад. Ему стало плохо на работе, и я вызвала «Скорую». Врачи сказали, что еще бы полчаса, и все могло кончиться… в общем, гораздо хуже.

– Понятно. Насколько я понимаю, Анна… – он вопросительно взглянул на помощника Клименко.

– Можно просто Анна, – разрешила она.

– Так вот, Анна, вы же в курсе дел, которые ведет ваш босс?

– По большей части да. Вы о каком-то конкретном деле хотите узнать?

– Да, о деле Карла Вагнера.

– О.

– Поясните!

– Делом Вагнера Илья Богданович занимался лично.

– Почему так?

– Карл Вагнер – его давний знакомый, поэтому он не счел нужным посвящать меня в детали.

– Говоря «дело», мы имеем в виду что?

– Не могу сказать наверняка, но думаю, что завещание.

– Значит, завещание…

– Я сказала, что не уверена.

– А документы по Вагнеру…

– Вы же понимаете, что я вам их выдать не могу? – перебила оперативника помощник нотариуса.

– А если я получу ордер?

– Не получите: я, видите ли, юрист и знаю, что ни один судья не выдаст вам ордер, пока вы не докажете, что завещание имеет прямое отношение к делу. По