– Я, кажется, ляпнула, не подумав, – смущенно проговорила она, не глядя на оперативника. – Мне совсем не хочется, чтобы у Ромы были неприятности!

– Не забывайте, что произошло убийство, – напомнил Севада. – Ваш хозяин, которого вы так уважали, мертв!

– Но вы же не думаете, что в этом виноват кто-то из членов семьи! – возмутилась кухарка.

– Как ни прискорбно, но, похоже, это – наиболее вероятный сценарий, – возразил Падоян.

Рука Шмыгаль застыла над борщом на несколько секунд, после чего бессильно упала вдоль пышного тела, и она, наконец, опустилась на стул напротив Севады.

– Вы правда так считаете? – неуверенно спросила она. – Что кто-то из родственников мог?..

– Мы не уверены на сто процентов, но, посудите сами: тот, кто это сделал, знал и о правилах, заведенных в доме, и о том, что Луиза собирается в театр, и что близнецов тоже здесь не будет, как и никого из работников! Вашего хозяина убили не пулей и не ножом, а несколькими ударами старинной шпаги, взятой со стены в его же кабинете – вряд ли это дело рук чужака! Я думаю, вам важно, чтобы убийцу нашли, поэтому, Варвара Семеновна, лучше откровенно рассказать мне обо всем, что вы знаете!

– Да я ничего такого-то не знаю… Ну, слыхала один раз, как Рома ссорился с Карлом Генриховичем – и все!

– Поподробнее, пожалуйста! – попросил Севада: он прямо чувствовал, как внутри него начинается вибрация, словно у самолета на взлетно-посадочной полосе: он испытывал такое ощущение всякий раз, когда нападал на след.

– Да какие подробности, бог с вами! – развела руками кухарка. – Я только и слышала, что они кричали… Вернее, Рома кричал, а Карл Генрихович то ли молчал, то ли говорил очень тихо.

– И что же кричал Роман?

– Так не разобрать же было! Ну… что-то вроде: «Зачем было столько ждать?!» и «Лучше бы уж и молчал тогда…». В общем, я ничего не поняла, только вот Рома выскочил из кабинета, а глаза у него были бешеные! Я мимо шла в кухню из кладовой, и он чуть меня с ног не сбил. В обычных обстоятельствах он бы обязательно извинился, но в тот момент я поняла, что он ничего не соображает!

– Когда инцидент имел место? – поинтересовался Севада.

– Ой, не скажу точно… За пару-тройку дней до убийства, думаю. Вы же не станете из-за этого подозревать Рому? – спохватившись, спросила Шмыгаль. – Потому что он не единственный, кто ругался с Карлом Генриховичем!

– Поясните!

– Хозяин был человеком непростым, понимаете? Он терпеть не мог общаться с людьми, они его… раздражали! Мне кажется, по этой причине все работники служили у него так долго: он предпочитал мириться с недостатками и промахами тех, кого хорошо знал, нежели искать им замену.

– Но вы сказали, что…

– Да, почти у всех из нас есть сменщики, но и они, как я и говорила, работают почти столько же, сколько и мы сами. Карл Генрихович редко встречался с незнакомыми людьми – для этого у него имелись служащие. Он предпочитал работать один, либо в своем кабинете, либо в офисе. Правда, иногда выезжал на производство, но только в самых крайних случаях, когда это действительно было необходимо.

– Получается, он вел жизнь затворника?

– Можно и так сказать. Карл Генрихович даже с родственниками контакты ограничивал – во всяком случае, с бывшими женами сына. С внуками, конечно, общался, больше всего с Эдуардом, ведь они вместе работали. И с Ромой, конечно. С ним, по-моему, он был наиболее близок, хоть это и странно, ведь они не родные по крови!

– А как же благотворительная деятельность Карла?

– О да, дело он делал благородное, ничего не скажешь, но ведь со стариками и не встречался никогда – только с застройщиками и советом попечителей.

– Получается, пенсионеры даже не были с ним знакомы? – удивился Севада. Ему казалось, что человек, тратящий такие суммы на благотворительные нужды, должен ожидать благодарности!

– Карл Генрихович не считал это необходимым, но счета проверял регулярно: он тщательно следил за тем, чтобы балансы сходились. Кстати, он и домашними расходами ведал – Луиза Марковна понятия не имеет, сколько и куда уходит денег!

Интересно, не могло ли это стать причиной убийства? Что, если Карл обнаружил недостачу, перерасход или откровенное воровство? Надо обязательно обсудить это с Лерой! Вслух же он спросил:

– Вы сказали, что ваш хозяин скандалил и с другими людьми. С кем именно – с женой?

– С ней, честно говоря, не слышала, а вот с Эдуардом и с близнецами у него частенько случались стычки.

– Из-за чего?

– Ну, с Эдиком-то, думаю, все больше из-за работы, а с младшенькими, конечно, из-за денег.

– А что, дедушка не был с ними щедр?

– Как по мне, так они имели все, чего только можно пожелать: лучшую школу, репетиторов, не говоря уже о жилье и питании… Вы знаете, что хозяин каждому из внуков купил квартиру?

Падоян кивнул.

– Так вот, – продолжала кухарка, – как-то он в сердцах сказал: поскорее бы близнецам исполнилось восемнадцать, чтобы он смог отселить их в собственное жилье!

– А что, они так ему мешали?

– С Антоном в последнее время было много проблем…

– Не смущайтесь, Варвара Семеновна, я в курсе, что парень увлекается наркотиками, – подбодрил кухарку опер, видя, что она снова заколебалась.

– Ну вот, и вы знаете! – с явным облегчением воскликнула она. – Думаю, Антоше нужны были деньги на эту ерунду, а Карл Генрихович, зная это, не давал, само собой!

– А Эльза?

– Они ведь близнецы, понимаете?

– Не совсем.

– Ну, они всегда друг друга поддерживают.

– Неужели Эльзе нравилось, что ее брат «торчит»?

– Нет, конечно, но она всегда защищала Антона, когда хозяин на него ругался. В последние несколько месяцев это случалось все чаще, и Карл Генрихович клал Антошу в больницу чуть ли не раз в квартал. Какое-то время он держался после лечения, а потом все начиналось сначала! Даже не представляю, что станет с ним теперь, когда деда нет, а матери, в сущности, плевать на детей, ведь она занята собственной личной жизнью!

– Еще какие-то ссоры были?

– Да нет, это все… Хотя погодите – с адвокатом он ругался, с Рубисом. Я как раз под окнами кабинета проходила, когда из магазина вернулась, а там такой ор стоял – просто ужас!

– Кто на кого кричал?

– Конечно, Карл Генрихович на адвоката!

– А из-за чего?

– Да вот не поняла, честно говоря… что-то об Эльзе, кажется.

– Об Эльзе? – удивился Падоян.

– И об Антоне. Я думаю, хозяин отчитывал Рубиса за то, что тот чересчур потворствует близнецам, а должен, наоборот, докладывать обо всем, что идет не так.

– Разве в обязанности адвоката входит следить за внуками Карла?

– Нет, но у него с