Шрифт:
Закладка:
— А ты чего молчишь?! Тебе было плевать на нас с самого начала, все, что ты искала и желала, — это найти эту Кассандру! А она, оказывается, на стороне Варвара!
Первый и последний порыв личной злобы в ее адрес закончился падением Насти на пол в тот же момент, как она резко поднялась и хотела ударить и без того с трудом стоящую Любу, которая попыталась поймать слабое тело на лету, что вылилось и в ее потерю сознания.
Не было никакого сна — лишь плавное падение во тьму, где внезапно вырисовались очертания помещения, выделив человека справа от нее легким подсветом лампы. Настя пришла в себя столь быстро, сколь инстинкты так и тянулись к защите в чужеродной среде. И на то были причины.
— Все это время тебя интересовала лишь эта Кассандра, — сокрушаясь от ужасного открытия, выговаривала Настя для самой себя. — Мы были для тебя лишь инструментом… вторым планом… вторых ролей хронологии… — Чуть придя в себя, она посмотрела на Любу искаженным от непонимания лицом. — Я все равно не понимаю… почему нельзя было с самого начала ввести нас в курс дела. Объясни, пожалуйста, к чему…
— Опыт научил собирать информацию до исполнения решительных мер.
— Собрала?! Молодец, поздравляю! Дальше что? Пусть вся цивилизация сгинет, лишь бы ты со своим божеством встретилась — нет, такой вариант мне не подходит!
Впервые Настя увидела на лице Любы волнительный пот, поднимающий ценность новой информации до неведомого уровня важности. От раннего человека власти над самой волей не осталось и следа — перед ней предстала женщина, преисполненная отчаяния. Люба села на кресло, глаза ее лихорадочно дергались, пока пальцы ломали друг друга, пытаясь навести порядок в голове. Медленно к ней приблизился робот Оцелота и, положив аккуратно свою руку на ее, дабы успокоить этот неприятный глазу нерв, произнес с искренней заботой:
— Это было сто шестьдесят пять лет назад. Когда мы прилетели сюда, Кассандра отправилась к ступеням. Мы думали, что, возможно, ты здесь. Посмотри на эти три криокамеры — одна для меня, остальные для тебя. Ты знаешь ее лучше всех, минимизировать случайность путем расчета — ее призвание. Я единственный, кто согласился с ней лететь, потому что иначе не мог. Видимо, понял я со временем, она также не могла иначе. Если уж Кассандра нашла причину для союза с Варваром — я не могу сомневаться в верности этого решения.
— Я должна узнать, — процедила она сквозь зубы мрачно.
— «Слово Свидетеля нуждается в слушателе столь же, сколь слушатель заслуживает наставления на будущее не в ущерб настоящему». Ты знаешь ценность этих слов. Привязывать к прошлому слишком опасно. Кассандра могла вернуться на Аврору и пресечь твое исчезновение, могла даже появляться тут время от времени, загрузить в Малого архивацию событий, чтобы в будущем узнать, что ты была здесь, и безошибочно прийти в нужную дату. Любовь, если сама Кассандра разрешила себе свободу, то разве тебе это запрещено?
— Она была там вместе с Варваром, на Коме, до того, как Бэккер совершил свой первый прыжок в прошлое. Я понятия не имею ни откуда они там взялись, ни к чему… — Тут Люба запнулась и, взяв себя в руки, обрела намек на былую силу характера. — Я хочу вернуться еще раз, чтобы поговорить с ней.
— Любовь…
— Надо успеть до того, как они исчезнут. — Настя перебила Оцелота, всецело поддерживая эту задумку. — Что? Мне тоже интересно, почему происходит то, что происходит.
— А теперь слушаем меня. — Оцелот был серьезней некуда, но не зол — как раз наоборот, он боялся за них, вот и приходилось говорить с усилием. — Я измерял тепловую сигнатуру Осколка каждый раз до вашего прыжка и после и могу сказать точно — еще два-три вы можете сделать, причем это с учетом необходимого для отлета с Целестина. Прибавим к этому ваше ухудшившееся состояние из-за частых перемещений за последние десять часов. Я подкормил вас новыми бактериями, им приходится справляться с двойной работой, а дополнительная нагрузка на вас сейчас — это и дополнительное влияние Осколка на них.
Люба переглянулась с Настей ради подтверждения своей догадки — они готовы завершить этот бесконечный день, наконец-то созрев до финальных прыжков, четко зная все события битвы с поведенческой картой игральных фигур.
— Я должна поговорить с ней, Оцелот. А там будь что будет.
— Вмешиваться в сражение Техгруппы с Варваром слишком опасно. — Настя хотела помочь Любе с формированием окончательной цели, наконец-то расчистив поле маневра от вороха причин и следствий. — Возможно, мы сможем помочь с последствиями.
Люба одобрительно кивнула, не без удовольствия наблюдая за взрослением Насти, ставшей наконец-то напоминать ее саму не в юности, а уже на исходе Триединства, когда уроки богов наконец-то поддались усвоению. Самой Любе вернулось то самое состояние примирения с участью, хорошо изученное и заслуженное во времена эпилога, когда она делала письма для ориентирования, что в итоге и позволило принять и получить удовольствие от простоты последних дней жизни.
Вновь они вернулись в прошлое, прямо к тому моменту, когда Бэккер вот-вот и должен был поддаться власти Вселенной, проиграв сражение своей жизни — сражение с судьбой. Настя и Люба стояли рядом друг с другом со стороны пещер, в каких-то двадцати метрах в стороне от Бэккера, ожидавшего прихода Варвара. По плану они должны были ждать, но Настя, ведомая взбунтовавшимися против данной затеи инстинктами, ударила Любу по ноге, дабы та упала и не мешала ей добежать до Бэккера. С каждым шагом Настя пыталась визуально раскрыть свое местоположение, махала руками, старалась прыгать, сделать что-то, чтобы Бэккер смог отвлечься от подступающего Варвара и увидеть ее. Но не только Бэккер не поддался ее влиянию: Настя также недооценила Любу — та за счет мелких осколков в руке вернула их раньше времени в настоящее.
— Что у вас случилось?
— Излишняя инициатива. — Люба готовилась строго отчитать Настю, словно расстроенная поведением беспечной дочери мать, но та вновь кинулась на нее,