Затем Ванников разговор о перспективах завел с другой стороны. Он спросил:

– Сколько производит станков ваш станкостроительный цех?

Сказал, что в месяц изготовляем более ста специальных станков для собственных нужд и двести станков – народному хозяйству. В ближайшее время месячный выпуск станков для народного хозяйства доведем до трехсот.

– Неплохо, – согласился нарком, – но попробуйте дать народному хозяйству еще больше станков. Страна ощущает дефицит в станочном оборудовании, и в ваших силах его несколько сократить. И вам выгода – в случае надобности будете располагать мощной станкостроительной базой, а также постоянным квалифицированным составом рабочих, конструкторов и технологов станкостроения, а это важнейшее условие того, что из любой, самой сложной ситуации вы выйдете с честью. В противном случае окажетесь в положении хозяйственника, который голову вытащит, а хвост у него увязнет.

Свою мысль Борис Львович закончил так:

– Некоторые руководители в трудных ситуациях используют мощности инструментальных и станкостроительных цехов, переводя рабочих и инженерный состав на основное производство, забирают и часть оборудования у инструментальщиков и станкостроителей. Рассуждают так: мол, главное – давать оружие, а эти производства – вспомогательные. Хочу предостеречь от подобной ошибки. Это все равно что рубить сук, на котором сидишь. На какое-то время в основном производстве дела сдвинутся, зато потом придется вытаскивать из прорыва то, что разорили, а основное производство окажется еще в большем прорыве. К такому приему можно прибегнуть лишь на короткий срок, не нанося серьезного ущерба инструментальному и станкостроительному хозяйству, не растаскивая их, а давая задания на изготовление отдельных деталей, например, для опытных образцов оружия. Берегите эти производства. Они создаются годами.

Затем пошел разговор с металлургами.

– Николай Павлович, – обратился Ванников к Дворецкому, недавно назначенному директором металлургического завода, – сколько вы выпускаете наименований сортового проката, металлической ленты, проволоки, литья, кузнечных заготовок?

– За какое время, товарищ нарком? – уточнил Дворецкий. – Заказы бывают разные.

– Допустим, за последний квартал?

– Сорок тысяч наименований.

– Теперь представьте, что с такой лавиной цифр я обращусь к наркому черной металлургии Тевосяну и попрошу его поставлять этот ассортимент нашему наркомату, может, несколько меньше, с учетом, что часть заказов выполняют авиационная промышленность и другие. Наверное, Тевосян выслушал бы меня как не совсем нормального человека и, конечно, не сразу бы ответил, как удовлетворить такую просьбу.

Что бы вышло, если бы мы заказывали необходимый нам металл на стороне? Что станет, если за каждой тонной нового сорта или нового профиля металла вы будете обращаться в наркомат, а наркомат просить черную металлургию, а та обращаться в Госплан? И ведь после этого родится еще не металл, а какой-то документ, который должен дойти до завода, и только потом вы получите нужное. Мыслимо ли так обеспечивать армию оружием? Если к этому добавить перевозки по всей территории страны, то наверняка мы будем постоянно проваливать все, что от нас потребуют партия и правительство.

Я вам должен сказать, – продолжал Ванников, – что, располагая достаточно мощной и разнообразной металлургией в целом, мы в наркомате часто испытываем трудности в своевременном снабжении металлом некоторых наших организаций, особенно при создании новых образцов военной техники и выпуске их первых серий.

Вы не поймите меня так, что мы можем существовать без Наркомата черной металлургии. Многие сорта металла, которые идут на вооружение в больших количествах, например чугун, ферросплавы и многое другое, мы не можем взять на себя, это было бы, мягко говоря, и невозможно, и неразумно. Но специальные стали – дело наше. Не случайно и Наркомат авиационной промышленности занимается алюминиевыми профилями, хотя формально мог бы ставить вопрос так: это, мол, дело цветной металлургии.

Наседать с нашими специфическими заказами по металлу с многотысячным сортаментом на черную металлургию – значит запутать эту отрасль, и свою заодно, сбить с ритма работу многих металлургических заводов, стонать и жаловаться правительству: мол, не дают то одного, то другого.

Борис Львович снова обратился ко мне:

– Владимир Николаевич, вы работали главным технологом и главным инженером до разделения завода. Если вам нужен был новый сорт проката, ленты или проволоки, в какой срок вы его получали?

– Обычно задание выполняли в течение пяти – десяти дней.

– А через какое время такой же металл получал, например, Тульский оружейный завод?

– Если заказ был срочный и отправлялся с прицепкой к пассажирскому поезду, то нужно было не менее десяти – пятнадцати дней. Если же заказ доставляли обычным способом, то срок удлинялся до месяца, а иногда и больше.

Борис Львович даже поднялся:

– Вот видите. И это при условии, что Ижевск и Тула находятся в одном наркомате. Когда же металл надо получить с завода другого наркомата, да еще новую марку, то дело затягивается до двух-трех месяцев – и это при особом контроле за исполнением.

Ванников снова посмотрел на меня:

– А что вы будете делать, товарищ Новиков, если вашему заводу определим срок изготовления опытной серии, допустим пулеметов, тридцать – сорок дней. Справитесь?

– За тридцать – сорок – нет, а дней в пятьдесят – шестьдесят, может быть, и уложимся. А вот тулякам или ковровцам и такие сроки не подойдут, если только не таскать к ним металл самолетами, а в самолет много не нагрузишь.

Обращаясь к первому секретарю обкома партии А. П. Чекинову, Ванников сказал:

– Видите, Анатолий Петрович, где должна быть главная партийная забота? Металл, инструмент, станки – база вооруженцев. Без такой базы наркомат будет немобильным и не оправдает возложенных на него надежд. Поэтому надо делать все, чтобы еще больше развивать и совершенствовать собственную металлургию. Я убежденный сторонник такого подхода к делу. Когда есть хорошая основа, да еще своя, остается только организовать себя.

И уже в шутку Борис Львович добавил:

– Видите, я доказал, что у наркомата вам просить нечего, в наркомат вы должны ходить только за заданиями.

После некоторого раздумья Ванников обратился к строителям:

– Уважаемые руководители строительства, вы теперь выделены в самостоятельную организацию, не подчиненную руководству заводов. Строительный трест подчинен наркомату. Когда появилось решение разделить завод на два самостоятельных, возник вопрос, как быть со строительным трестом: подчинить его Дворецкому или Новикову? И на том и на другом заводе объем работ большой, но больше у Николая Павловича, а по остроте и срочности у Владимира Николаевича. Поэтому решили строительный трест сделать независимым от директоров заводов. Но это условно. Тресту надо работать, как и раньше, а директорам помогать ему, как и раньше, людьми и материалами.

Обращаясь к начальнику треста, нарком сказал:

– Хотя план вы и выполняете, но, видимо, наркомат дал план заниженный, и его надо процентов