Шрифт:
Закладка:
Слива просто великолепна, она растет сразу за оградой сада, и ветви свешиваются внутрь, образуя шатер из темно-красных листьев. Совершенно чудное гнездышко. Я пока не уверена, что туда лучше поставить: железный столик со свечой и двумя стульями или же два адирондака. Но здесь в любом случае будет уютно.
Сейчас половина восьмого утра, скоро я выйду посмотреть, как растет трава, как поживают цветы. Своеобразный ритуал, отмечающий собой начало каждого дня с тех пор, как я вернулась сюда. Мне обязательно нужно заглянуть в каждый уголок, обследовать каждую веточку, каждый стебелек, каждый венчик.
Коттедж – это двенадцать квадратных метров и окно, выходящее на Прато-Фьорито. На консоли у окна, на железном пюпитре, всегда стоят три эти книги, сменяя друг друга по очереди: «Сад Вирджинии Вулф», «Гербарий» Эмили Дикинсон и «Алиса в Стране чудес» – та, что с иллюстрациями Джона Тенниела. Фантастически прекрасное окно, и каждый входящий его фотографирует.
Что еще всегда должно быть в наличии, так это все книги Пии Перы, «Сад Зеленой ведьмы» Эрин Мерфи-Хискок и вся серия книг, в которых рассказывается о природе как о первом шаге к спасению:
«Ботанические тетради мадам Люси» Мелиссы Да Косты
«Элизабет и ее немецкий сад» Элизабет фон Арним
«Для гербария» Колетт
«Краткие лекции по ботанике» Жан-Жака Руссо
«Путь через лес» Лонг Литт Вун
«Ода деревьям» Германа Гессе
«Мой дикий сад» Меира Шалева
«Черника, или Важность мелочей» Генри Торо
«Английский ботаник» Николь Фосселер
«Одержимость сакурой» Наоко Абе
«Метаморфоза растений» И. В. Гете
«Год садовода» Карела Чапека
«Заботливый садовник» Ги Бартера
«Гербарий» Эмили Васт
«В саду мы никогда не бываем одни» Паоло Пейронe
«О чем говорят цветы» Изабель Кранц
«Думать как гора» Альдо Леопольда
«Иллюстрированная книга о саде» Виты Сэквилл-Уэст
«Как мыслят леса» Эдуардо Кона
* * *
Сегодняшние заказы: «Дома моих писателей» Эвелин Блок-Дано, «Амулет» Роберто Боланьо, «Эта дикая тьма: история моей смерти» Гарольда Бродки, «Покидая дом» Аниты Брукнер.
Май
1 мая
– Я возьму это, – говорит девочка лет десяти, протягивая мне «Замолчи» Микелы Мурджи.
– Ты это для себя? Возможно, это не совсем тебе подходит, – произношу я, воображая, что девчушка обманулась обложкой с надписями в облачках с текстом, как у комиксов.
Она поднимает на меня глаза и испепеляет меня взглядом: «Вы не беспокойтесь».
Я узнала, что ее зовут Ирис и что у нее такой характер. У нее есть сестра, которая старше и которая более робкая. Или просто более сдержанная. Сестру зовут Эстер, как «Кажется Эстер» Кати Петровской и «Другая Эстер» Магды Сабо. С высоты своих четырнадцати лет она взяла «Путешествующую налегке» Катарины фон Аркс и «Истории торговца книгами» Мартина Лейтема. Маме подарили «Весну» Али Смит. Папа порадовал себя «Увиденным и услышанным» Элизабет Брандейдж: он строитель, утверждает, что не читает и что ему нужно что-нибудь такое, что его бы зацепило. Они приехали на кемпере из Монтополи-ин-Валь-д’Арно. Кемпер долго стоял без дела, и они решили отпраздновать свободу перемещений вот таким образом: явившись к нам. Выяснилось, что Эстер уже была у нас с подружками и своими рассказами сподвигла теперь приехать сюда всю семью. В Италии есть не только масса прекрасных мест, которые стоит осмотреть, – соборы, фрески, – но и масса людей, семей, которые тоже требуют самого пристального внимания. Эти семьи опровергают собой все статистические данные, обычно приводящиеся в подтверждение типичных разглагольствований нашего времени.
И еще одна компания меня поразила. Группка молодых ребят, девушек и парней, приехавшая из Флоренции. Такой знающий, подготовленный народ. Они бродили по саду, фотографируя все подряд, каждую маленькую деталь, и их фразы, доносившиеся до меня, звучали так:
– Нет, моя мама сошла бы с ума от восторга в таком месте.
– Сделаю пару фоток и пошлю маме.
– А моя мама завтра придет сюда с подругами.
Из чего можно сделать вывод – правда, это было ясно и так, – что книгоиздательство выживает именно благодаря женщинам и что мамы этих ребят сумели научить своих детей получать удовольствие от чтения.
Кто бы мог подумать в нашу эпоху трудных отношений между родителями и детьми, что первым на ум шестерым молодым людям двадцати пяти – тридцати лет, когда они видят что-то, их восхищающее, придет сообщить об этом своей маме?
Книжный магазин – это школа, это окно в мир, который, как нам кажется, мы знаем, но это не так. Истина в том, что нужно читать, чтобы узнать мир по-настоящему, потому что пишущий всегда исходит из какого-то несоответствия, какой-то несообразности. И когда «счет игральных костей вдруг не бьется», как сказал бы Монтале, то писательницам и писателям ничего не остается, как ухватиться за это противоречие и углубиться в темные закоулки своего «я», самим стать этой тьмой – другого решения тут нет. Я вспоминаю начало романа «История» Эльзы Моранте, когда Гюнтер, молодой немецкий солдат с отчаянием во взгляде, насилует Идуццу, школьную учительницу в римском квартале Сан-Лоренцо. Насилие – это всегда насилие, но Эльза Моранте не хочет быть судьей. Эльза погружается в этот его отчаявшийся взгляд, в эту «жуткую тоску одиночества», и находит в нем отражение взгляда Идуццы, находит в нем детство, прилипшее к ним обоим, как зараза, и делающее их ущербными. Она находит то, что их объединяет, а не то, что разделяет. Нужно привыкнуть к тому всестороннему взгляду – сзади, снизу, сверху, вблизи, издали, – который предлагает нам пишущий. Мы можем утратить уверенность, начать сомневаться в привычных истинах, но может случиться и так, что, как и Альберто Мангеля, нас будет волновать написанное. И когда мы, перечитывая начало «Истории», войдем в дом Идуццы в то мгновение, когда осуществляется этот акт, то ли насилия, то ли любви, нам захочется и правда сказать: «Простите за вторжение…»[87]
* * *
Сегодняшние заказы: «Великая синь» Айеши Харруны Атта, «Книга вечной радости» Эмануэле Треви, «Сладкая печаль» Дэвида Николса, «Земля кочевников» Джессики Брудер, «Преступление в Аволе» Паоло Ди Стефано, «Чудесная жизнь» Патриции Кавалли.
14 мая
«Мама, я снова хочу стать маленькой и быть все время с тобой», – она сказала мне это, заливаясь слезами. И тут никакой психоанализ тебя не удержит. Если твоя дочь говорит тебе такие слова, ты берешь и бросаешь то, что делаешь, и мчишься к ней.
Я сделала котлеты с подливой, куриную грудку в молоке, картофельное пюре, я утешила свою примордиальную клеточку. Но она всего лишь боится этой несчастной школы, выпускных экзаменов, необходимости становиться взрослой.
Потом я вернулась домой. Это счастье, что есть Алессандра, готовая подстраховать меня на случай отсутствия. Каждый раз мне кажется, что моя мать постарела года на три. Ее никогда нельзя оставлять одну. Она падает и хочет вернуться в свой дом.
Жизнь не нужно понимать всю до конца, но в жизни нужно встретить нежность. Она проникает в нас и пронизывает нас насквозь, заставляет действовать, совершать поступки, руководит нами. Это как в игре «Микадо», снова как в этой игре: один человек спасает другого. И еще одного, и еще. И еще, и еще. И мы не оборачиваемся посмотреть, сколько человек мы спасли, ведь все знают, что оборачиваться не к добру. Мы смотрим все время вперед, на следующего человека.
Сегодня, если бы я обернулась, то увидела бы посылку от Натали, за которую я уже
