Шрифт:
Закладка:
Так и пятилась до самой двери, но стоило девушке нащупать ручку, как медленно вдохнула, словно только вспомнила, как это делается. Миг, и Варвара исчезла.
— Думаешь, так просто? Да, — рожу Зубра перекосило, — Вл-а-ад?
Я оглянулся. Нашли же место, где устраивать разборки.
— Что вам нужно? — держался на расстоянии.
— Пойдешь с нами, — отмер Сом и указал на выход из здания. — Мы на улице замерзли вас с бабой дожидаться.
— С ба… — выронил я, открывая дверь на улицу. Варвару двое других амбалов уже затолкали в знакомый джип.
Сжав кулаки до боли в свежих ранах, я бросил уничтожающий взгляд в идущих позади псов.
— Не ссы, — подтолкнул меня в спину Зубр, чуть не сбив с ног. — Чех поглядеть хочет на твою зазнобушку. И только.
Я дошел на каменных ногах до машины, пытаясь держать себя в руках, открыл дверь и сел в салон, рядом с испуганной Варварой. Перехватил ее холодную ладошку и пошевелил губами, чтобы никто не слышал:
— Ничего не говори и верь мне…
Она вжалась в мой бок и дрожала так, будто смертельно замёрзла. Вокруг не смотрела, не отрывала от меня странного взгляда. Так смотрят только на тех бравых парней, что работают в службе спасения.
Вот только я не герой.
Я нарушал все правила. Переступал границы. Утопал в ее глазах, желал врасти в эту женщину. Стать одним целым.
Обнимая ее за плечи, не удержался, запустил пальцы в волосы, помассировал кожу головы. Варя заметно дрожала. Слегка надавив на затылок, притянул ее к груди, спрятал от внешнего мира. И пусть она слышит, как колотится мое сумасшедшее сердце. Пусть понимает, что я переступил черту и впустил ее в свои чувства. Если ей станет от этой нежности легче, меня тоже отпустит немного, потому что я способен сейчас уничтожить мир.
Ради того, чтобы спасти этот свет ясных глаз.
Ехали мы недолго. Я смутно представлял куда. Чехов осторожничал, его все считают умершим, а если найдут или раскроют — посадят. Хотя такую мразь попробуй поймай. Он же настоящий склизкий уж, выползет из любой щели.
Неприметный загородный домик напоминал уютное гнездышко какой-нибудь старушки, но никак не криминального авторитета. Хотя, расставленная по периметру охрана, говорила, что эта «бабушка» не меньше чем королева Англии.
Подъездная дорога вывела нас к высокому крыльцу, укрытому густо-оплетенным навесом. Дикий виноград, словно облитое кровью живое существо, тянулся до крыши второго этажа и исчезал где-то за домом.
Предчувствие стояло в горле комом, смешивалось с металлическим привкусом на языке и хаотичным боем в груди.
Я помог Варе выйти, переплел наши пальцы и, не сопротивляясь судьбе, мы вместе пошли за Зубром. Сом, почесывая лысину, остался у машины.
Варвара
Мне не было страшно…
Я была в ужасе от происходящего!
Я не понимала, кто эти люди, но нутром чувствовала, что они опаснее всех, кого я встречала до этого. Даже Влада…
Мужчина был для меня соломинкой, единственным лучом света в этом чёртовом аду. Я цеплялась за его руку и трепетала от его осторожных ласк, зная, что Шрам хочет успокоить меня.
Вот только, мать его, это никак не успокаивало!
Я сидела, ощущая себя сжатой пружиной, готовая в любой момент броситься к двери и, раскрыв её, выскочить из машины на полном ходу. Потому что была уверена, что это поездка в один конец.
Причём, для нас обоих. И то, что схватили и меня, означало лишь одно — эти бандиты ищут слабое место Влада.
Что со мной будут делать, чтобы надавить на такого мужчину?
Волосы вставали дыбом от одного только предположения, и взгляд мужчины, наполненный чёрной болью и яростью, подтверждал мои самые худшие опасения.
Да, я видела, что он не желает, чтобы со мной случилось что-то плохое… Но что может один, даже самый мужественный и сильный мужчина, в окружении вооружённых головорезов? Влад будто лев на территории шакалов, заранее проиграл…
Я не хотела быть жертвой!
Особенно сейчас, когда опёка над Тёмой вот-вот будет в моих руках, когда я смирилась с присутствием в моей жизни странного человека, страшного снаружи, но такого заботливого и надёжного. Я хотела жить! Несломленной. Не истерзанной.
Но кто меня спрашивал?
Когда меня вытащили за шею из машины, я успела заметить дуло двух пистолетов. Одно было направлено на Влада, второе приставили мне к виску.
— Чех сказал тебе подождать, Серый, — глумливо проговорил тот, в чьих руках я задыхалась. — Пока он беседует с девушкой.
Вокруг столпилось не меньше двух десятков головорезов, и у каждого в руках чернело оружие. Стоило Владу дёрнуться, и он превратился бы в решето… Мы превратились бы.
— Пошел на хуй, Зубр! — тихо выплюнул Шрам, окинул насмешливым взглядом охрану, будто это оловянные солдатики, а не вышибалы. Оскалился и жестко добавил: — Пусть скажет это мне в лицо. Ты ведь знаешь, что я могу больше, чем кажется. — Все тело мужчины напряглось, он стал похож на настоящего зверя, лицо потемнело, черты хищно заострились, и в глубине зеленоватых глаз я увидела все ту же несокрушимую сталь. — Хочешь жить — веди нас обоих к шефу, или лучше стреляй, — тихий голос Влада был громче выстрела, который так и не прозвучал.
Мордовороты расступились, встали за нами и опустили оружие, хотя и готовы были стрелять по первому приказу.
Беззубый верзила сжал мою шею, заглянул в лицо, облизнулся плотоядно, но тут же толкнул Владу в объятия и брякнул:
— Проверочка, Бешеный, прошла успешно. Бери свою кралю и дуй вперед, — он махнул в нас дулом пистолета и, пожевывая губу, отошел в сторону. — Говорят, что киношка намечается, я не против поглазеть. Сом, где ты застрял?
Пока Зубр отвлекся, Влад вдруг прижал меня к себе и быстро сказал в ухо:
— Варя, что бы не происходило, не открывай глаза. Не смотри. Прошу тебя. Ничего не говори и не давай обещаний… Тебя они не тронут.
Я пытливо всмотрелась в глаза Шрама. Хотелось верить его словам, но в груди будто появился ком колючей проволоки. Инстинкты кричали бежать, спасаться…
Особенно от того, с глумливым взглядом.
Но я не смогла бы и пары шагов сделать — ноги словно стали ватными. Как в жутком кошмаре я брела за Владом, цепляясь за мужчину, практически повиснув на нём от страха и безысходности. Ощущая спиной жалящие взгляды головорезов с оружием в руках. Понимая, что впереди нас ждет еще больший кошмар. Ведь все эти отморозки не станут служить владельцу шоколадной фабрики и угощать детей конфетами.
Хотелось спросить у Влада, что хотят от него эти люди, но я боялась откусить себе язык, лишь попытавшись заговорить — так меня трясло. Так было страшно. И не только за себя. Меня ждёт сын, маленький слабый уязвимый мальчик, едва-едва уцепившийся за жизнь.
