когда я переводила взгляд на Рокко, я все еще чувствовала на себе его пристальный взгляд.

— Я могу это понять, — сказала я. — Моя приемная мать умерла от рака, когда мне было десять.

— Мне очень жаль это слышать, — сказал Капо.

— У тебя нет семьи, Мари, но тебе придется поехать в Италию, чтобы встретиться с семьей Капо.

— Верно, — мой голос прозвучал твердо. — Но у меня есть семья.

Оба мужчины прищурились.

— Моя лучшая подруга, Кили. Она - моя семья. Как и ее братья.

Рокко посмотрел на Капо, ожидая ответа.

— Я встречусь с ними официально, — сказал он, — на вечеринке, которую устраивает ее семья. У них вечеринка по случаю ее новой работы. Примерно через две недели. В воскресенье.

— Откуда ты это знаешь?

— Я все знаю, Марипоса. Я знаю еще больше, когда дело касается тебя.

Капо загибал пальцы, называя имена ее родителей, а затем назвал каждого из ее братьев и их возраст. Он дал мне секунду, прежде чем продолжил:

— Мы знаем, что это соглашение, Марипоса, но люди, которые тебя окружают, знать этого не должны. Я не стану требовать, чтобы ты лгала своей подруге, но это будет не совсем правда. Мы встретились сегодня для собеседования по поводу возможного назначения на должность в моем клубе. Как только ты поняла, что я - тот парень из «Маккиавелло», между нами пробежала искра, и все изменилось. Я посчитал, что идея о том, чтобы нанять тебя, сопряжена с конфликтом интересов. Мы пообедали, обсудили то, что делают люди, когда их захватывает удовольствие, и ты захотела пригласить меня на их семейное мероприятие, — он махнул рукой. — Мы проведем вместе две недели. Я буду забирать тебя из дома. Будем ходить на свидания. — Казалось, он ненавидел это слово, потому что почти выплюнул его. — Потом, во время их семейного торжества, ты объявишь, что мы помолвлены. Мы поженимся в мэрии Нью-Йорка в следующие выходные. И мы поженимся в конце июня в Италии. Это будет настоящая свадьба. Твои друзья также приглашены.

После всего, что он сказал, я могла сосредоточиться только на одном.

— Ты знаешь обо мне все, но что я на самом деле знаю о тебе?

Капо наклонился вперед, положив руки на стол, взгляд его глаз больше не поглощал меня.

— Ты упомянула и другие причины, по которым я это делаю. Ты получила второе, главное, желание моего деда. Мое сердце наполнено только двумя основными мотивами. Но здесь играют роль и другие факторы, Марипоса. Мне нужно, чтобы ты дала мне время, чтобы я смог все тебе рассказать.

— Сколько их? — поинтересовалась я.

—Scusami7?

Я усмехнулась. Хотя я и не знала итальянского, почувствовала, что он сказал что-то похожее на «Извини?»

— Сколько мотивов мне стоит ожидать от тебя? Те, что наполняют твоё сердце?

— Тебе нужно точное число? — Он откинулся на спинку стула, изучая мое лицо. — Два.

— Нет, — сказала я. — Выбери другое число.

— Ты хочешь, чтобы я его придумал.

— Нет, — повторила я. — Но все плохое происходит трижды. Я не хочу, чтобы ты что-то придумывал, но я призываю тебя найти что-то хорошее в этой ситуации после того, как ты откроешь для меня оба своих мотива. Дашь мне три, чтобы мы, в конечном счете, вышли на четыре, ведущие к самому главному.

Капо пристально смотрел на меня, по крайней мере, минут пять. Затем он кивнул.

— Согласен.

Рокко что-то записал.

Мне это понравилось. Мне это очень, очень понравилось. Заранее выкладывать все карты на стол. Мы торопили события, прежде чем оказались тверды в своем решении. Брак не должен был быть деловой сделкой, но, как ни странно, я подумала, что, возможно, иногда так и должно быть. Я жду этого от тебя. Ты ждешь этого от меня. Ты оказываешь услугу мне. Я оказываю тебе услугу. И ни один из нас не пересечет определенные границы. Это сняло большую часть груза ответственности, который, казалось, обрушился на меня, когда Капо впервые сделал свое предложение.

Я села немного выше и действительно начала обращать внимание, когда речь зашла о полиции, что я должна все время молчать, если Рокко не скажет мне иначе.

— Ты... вовлечен в не совсем законные дела?

Я не ожидала, что Капо будет так откровенен, но он был. Он без колебаний кивнул.

— Мои руки не всегда чисты в конце дня, Марипоса.

— Насколько сильно?

— Тяжесть греха имеет для тебя значение?

— Я не уверена.

— Облегчит ли твою совесть то, что я действую только из мести, а не ради выгоды?

— Мне нужна честность, — сказала я. — Любой ценой. Если... если я спрошу. Мне нужно, чтобы ты был честен со мной. — В этот момент сама близость к его честности просто ошеломила меня. Если бы у меня было больше времени на раздумья, я бы хотела, чтобы он сейчас был максимально прямым, и это могло бы убрать все возможные недопонимания. Я не была уверена, что это делает меня человеком, который не хочет понимать, что он может делать ужасные вещи из мести, и в итоге я бы закрыла на это глаза, чтобы получить всё.

Чтобы получить его.

Я открестилась от этой мысли, как только она посетила меня. За этим столом не было места эмоциям. По крайней мере, я не чувствовала их от него. Он не почувствует их и от меня.

Капо кивнул.

— Согласен.

Рокко записал еще что-то.

Так продолжался разговор. Рокко или Капо предлагали какое-нибудь условие, мы обсуждали его, а потом либо соглашались, либо нет. Если не соглашались, то дискутировали до тех пор, пока не будут удовлетворены обе стороны.

Деньги. Я получу доступ ко всем его средствам после того, как мы с ним поженимся. Миллионы и миллионы, которые у него были. Он не установил никаких ограничений. Однако если я уйду от него, или захочу развестись с ним, или нарушу “основные” правила нашего соглашения, я ничего не получу. Ни гроша.

— Последнее, — сказал Капо, и его взгляд никогда не был более серьезным. — Я не верю в развод. Ты моя, до моего последнего вздоха.

— Но что… что, если один из нас будет несчастен?

— Это соглашение не имеет ничего общего с любовью, Марипоса. Ты ведь понимаешь