— Пойдем ко мне в кабинет. — Я меняю тему. Она не помнит вчерашнюю ночь. Не помнит, как я разрезал ее платье и довел ее до грани блаженства, просто прижавшись своей промежностью к ее. Наверное, так будет лучше.

— Ты позвал меня сюда, чтобы спуститься вниз?

Застенчивая маленькая девочка ушла, а отважная Ирина вернулась на свое законное место.

Я хочу заставить ее взяться за перила обеими руками и наклониться, чтобы я мог шлепать ее по упругой попке, пока она не начнет багроветь под моей ладонью. Затем бы я использовал свой галстук вокруг ее шеи в качестве упряжи, в то время как входил в нее грубо и жестко. Ей захотелось бы закричать от удовольствия, но мои руки, стягивающие ткань, ограничили бы ее. Люди бы входили и выходили через парадную дверь, не подозревая о том, что милую маленькую сестру-девственницу моей будущей невесты обучали тому, кому она принадлежит.

Я буду брать, брать, брать ее, пока у нее не подкосятся ноги.

Возьму ее чистоту, ее спелую вишенку, ее голос, ее оргазмы, ее сердце, ее гребаную душу. Все для себя.

— Влад? — Она прикусывает нижнюю губу, и я вырываюсь из фантазий, погружаясь в наполненный похотью туман. — Почему ты так на меня смотришь? Ее голос — любопытный шепот, обращенный прямо к моему члену.

— Как? — я хриплю.

Ее грудь приподнимается при глубоком вдохе.

— Как будто ты голоден, а я — пирожное.

Искренняя улыбка приподнимает уголки моего рта. Реальная. Какая прекрасная аналогия. Держу пари, она тоже будет сладкой на вкус, как вишневая глазурь.

— Потому что ты смотришь на меня так, словно хочешь, чтобы я попробовал тебя на вкус, — отвечаю я, поднося подушечку большого пальца к ее губам и проводя по ним. Все черное, поврежденное зло внутри меня рассеивается, когда я прикасаюсь к ней — солнце разгоняет тьму внутри меня.

Я ожидаю, что она отстранится, как и следовало бы, но Ирина этого не делает. Вместо этого она обхватывает мои руки своими и открывает рот, засовывая внутрь мой большой палец. Ее рот, горячий, мягкий и влажный, сосет, и Ирина закрывает свои глаза, томно вздохнув.

— Мистер Васильев, хорошо, что вы все еще здесь, — кричит Марина у меня за спиной.

Ирина резко распахивает глаза и отпускает мой палец из своего рта. Опустив руки, она поворачивается и трусцой спускается по лестнице.

— Что? — рявкаю я, переводя взгляд на женщину.

Ноги Марины подкашиваются, и она бледнеет.

— Простите. Я просто хотела сообщить вам, что к вам приедут грузчики, чтобы расчистить пространство, готовое к завтрашней отделке.

— Хорошо. — Это все, что она получает за то, что прервала восхитительный момент с моей маленькой зависимостью. Я удаляюсь от нее в сторону своего кабинета. Как только я захожу внутрь, звоню Дэниелу, моему покупателю специально отобранного женского груза.

— Да.

— Я возьму их всех. — Я завершаю звонок, не дожидаясь ответа. Тех, кого я не включу в «Игры», продам кому-нибудь другому. У меня уже есть покупатели на примете.

— Еще женщины? — спрашивает Ирина из угла комнаты, пугая меня.

Если бы мой отец узнал, что она связана с каким-либо бизнесом в империи Васильевых, он приказал бы мне поставить ее на место. На колени. И будь на ее месте другой человек, я бы с ним согласился.

Но Ирина не просто кто-то.

Она держит в руках фотографию, обводя изображение пальцем. Она не давит на меня, когда я игнорирую ее вопрос.

— Никто не говорит о нем, — говорит Ирина, поднимаясь на ноги и подходя к одной из книжных полок. Она опускает рамку, и только тогда я замечаю, какую именно. Фотография, на которой мы с Виктором были год назад на его выпускном вечере. Внутри меня открывается бездна, и я хочу, чтобы она закрылась.

Черт возьми, я скучаю по нему.

— Некоторым из нас все еще тяжело. — Мои слова холодны, несмотря на зияющую рану в моей груди.

— Вика потеряла двух человек в тот день, — размышляет она, глядя на другие фотографии, развешанные по всему офису.

— Мы в тот день мы потеряли двух человек.

Она смотрит на меня.

— Мне жаль. Я и забыла, насколько вы с Нико были близки.

Я не хочу говорить об этом. Не могу.

— Вот, — говорю я ей, протягивая эскизы для ее студии.

Она делает осторожные шаги к моей протянутой руке и забирает у меня листок. Ее сверкающие голубые глаза скользят по нему, а затем она смотрит на меня, улыбка расплывается по ее хорошенькому личику.

— Студия? — удивленно спрашивает она.

Если бы я знал, что у нее будет такая захватывающая улыбка, я бы заказал для нее тысячу студий.

— Влад! — кричит она, и из нее вырывается радостный визг, когда она прыгает ко мне. У меня нет другого выбора, кроме как поймать ее. Ее маленькая фигурка подстраивается под мою, как будто она была создана для того, чтобы поместиться у меня. Ее волосы щекочут мне щеку и подбородок, и аромат врывается в мои чувства.

Жимолость.

Скользнув вниз по моему телу и встав на ноги, она смотрит на меня сквозь ресницы.

— Спасибо.

Ее губы притягивают меня, и я не могу ясно мыслить. Все, что я вижу, слышу, чувствую, — это она.

Проклятье.

— Я собираюсь поцеловать тебя, — говорю я ей будничным голосом.

Я собираюсь все испортить.

Я собираюсь погубить ее.

Ее взгляд становится больше.

— Ты женишься на Диане.

— Я знаю, — выдавливаю я, в моем тоне слышится разочарование. — Но только в этот раз. Всего один поцелуй, — я говорю это скорее себе, чем ей.

Она прикусывает свою пухлую нижнюю губу, и мне отчаянно хочется прикусить ее тоже. Эта обычная девушка делает со мной необыкновенные вещи.

— Я не могу, Влад, — выдыхает она, слегка надув губы. — Она моя сестра. Это так неправильно. — Очевидно, она неправильно меня поняла. Я ее не спрашивал.

— Тогда скажи «нет». — Я бросаю ей вызов свирепым взглядом. На мгновение мне кажется, что она смягчится. Ее губы приоткрываются, но затем она моргает, прогоняя оцепенение.

— Нет. — Она опускает взгляд. Я обхватываю ее сзади за шею и притягиваю ее тело к своему, наслаждаясь тем, как ее дерзкие сиськи прижимаются к моей груди. Сжимая ее подбородок другой рукой, я запрокидываю ее голову назад, так, что она вынуждена смотреть на меня. Вынужденная дышать мной. — Влад, — умоляет она, но слабо. Чертежи, которые она держала в руках, падают на пол к нашим ногам.

Маленькая Ирина совсем не слабая.

Однако мне нравится идея подавить ее