— Я знаю, это не помешало тебе выставлять себя напоказ перед Вениамином, как одну из самых дорогих шлюх отца.

Она сужает глаза и приподнимает уголки губ.

— Ревнуешь?

Ревную? Что за нелепые вещи ты говоришь.

— Мою сестру? Сомнительно. Ты же знаешь, что это не так, Вика. — Я почти смеюсь, но это было бы наградой для нее. Она не заслуживает никакой реакции.

В ее глазах появляется лукавый блеск, когда она наклоняется над моим столом и шепчет:

— Не меня. Его. Похоже, он действительно заводит всех девушек.

Я не уверен, в какую игру она пытается играть и на что намекает. Вениамин — привлекательный мужчина, который никогда не испытывал трудностей с поиском партнерш в постели. Для меня это не новость, и мне, конечно, все равно. Мы сами участвовали во многих грязных играх.

— Есть ли что-то, что ты пытаешься мне сказать и в чем с треском проваливаешься, сестра?

— Я просто говорю, что у Вэна есть привлекательность, которую даже самые чопорные из нас не могут отрицать. Почему бы тебе не спросить свою невесту, что она думает? — С этими словами она ухмыляется и встает на ноги, прежде чем выйти из моего кабинета, будто она здесь хозяйка.

Что, черт возьми, она имела в виду? Я не позволю ей выводить меня из себя. Это то, чего Вика добивается, и меня не так-то легко разыграть. Я спрошу Диану, что она имела в виду под своими словами, и она мне скажет. Вика есть Вика. Вэн бы упомянул, если бы Диана заигрывала с ним. Разве не так?

Подключившись к мониторам в спальне Дианы, я вижу смятую постель и звук включенного душа. Мой палец зависает над кнопкой комнаты Ирины, и в моей голове роятся тысячи пчел. Она вызывает во мне такой отклик, что я даже не думаю, что она человек. Как Ирина может иметь такую власть надо мной?

Пальцем щелкаю по кнопке, и экран заполняет ее комната. Девушка растянулась на кровати, ее платье лежит на полу, и она все еще в трусиках, лифчике, чулках и туфлях на высоких каблуках. Какая картина предстоит передо мной. Ее светлые локоны развеваются вокруг нее, как нимб, но Ирина не ангел. Она соблазнительница, суккуб, ожидающий момента, чтобы наброситься и высосать всю мою силу воли. Вынимая член из брюк, я растираю жидкость, скопившуюся на кончике, подушечкой большого пальца. Я хочу вонзить в нее свои зубы, оставить отметины на ее коже, вызвать появление синяков и жжение. Отпечатки моих ладоней будут чудесно смотреться на ее драгоценной, девственной коже. Я надеюсь, что она будет плакать. Я буду мучить ее тело, доведу ее до грани эйфории и верну обратно, кричащую и умоляющую о большем. Мой язык будет пробовать на вкус каждый дюйм ее тела, проникая в ее узенькую дырочку и растягивая ее. Ее стоны превратятся в вопли экстаза.

Сжимая свой член почти до боли, я отпускаю его и засовываю обратно в брюки. Для этого дерьма у меня есть невеста. Поднявшись на ноги, поднимаюсь по лестнице и проскальзываю в комнату Дианы. Душ все еще работает, но через несколько секунд выключается. Ее движения слышны через открытую дверь, но я не открываю ее, чтобы мельком увидеть.

Со временем Диана откроется мне полностью.

Какой хорошей женой она будет.

Я стучу костяшками пальцев по двери ванной и слышу ее вздох.

— Я думала, ты злишься на меня… — Диана заикается на последних словах, когда видит, что я стою по другую сторону двери.

— С чего бы мне злиться?

Диана пару раз моргает, затем пожимает своими миниатюрными плечиками. Водяные капельки мерцают на ее загорелой коже. У нее более темная кожа, чем у Ирины. Это не воздействие солнца, а от природы естественно. Ирина похожа на фарфоровую куклу, драгоценную, с которой нельзя играть.

— Потому что мне надоело развлекаться, — говорит Диана, с опаской поглядывая на дверь позади меня.

— Никто не видел, как я сюда входил, и мы собираемся пожениться, — уверяю я ее, надеясь успокоить невесту, затем кладу ладони на ее обнаженные руки и веду к кровати. Я сажусь и осторожно устраиваю ее между своих ног. Убирая от нее руки, я изучаю фигуру Дианы, начиная с пальцев ног, подтянутых икр, аппетитных бедер, а затем вытираюсь полотенцем.

Протянув руку, касаюсь ткани, за которую Диана цепляется, как за плот, будто она тонет.

— Отпусти, — приказываю я.

Она громко сглатывает, ее губы дергаются в отчаянии, чтобы бросить мне вызов. Но я смотрю ей прямо в глаза. Не отбросить сейчас полотенце означало бы проиграть.

Диана такая же победительница, как и я.

Она отпускает полотенце, и оно стекает к ее ногам. Ее тело именно такое, как я и ожидал. Одежда, которую она носит каждый день, демонстрирует изгибы тела под ней. Не так уж много скрыто от воображения. Ее бедра округлые, переходящие в тонкую талию, по форме представляющую песочные часы, а ее грудь аппетитная и большая. Она тяжелая и полная, темные соски заостряются от холода в воздухе.

— Повернись, — приказываю я.

Ее вызов проявляется в напряженной челюсти. С раскрасневшимися щеками она наклоняется и поднимает свое полотенце.

— Я не игрушка и не нужно мной командовать, Влад. Ты же знаешь, я хочу дождаться нашей первой брачной ночи. — Она подходит к двери спальни и щелкает замком, запирая нас внутри.

— Ты девственница? — я спрашиваю прямо.

Она прислоняется головой к двери на несколько тихих ударов моего сердца, затем поворачивается. Маска деловой женщины на месте.

— Если бы это было не так, были бы мы здесь?

Это зависело бы от того, скольких любовников она затащила в свою постель, но девственница в наши дни редкость среди женщин ее возраста, независимо от того, насколько зажатыми и ограниченными были ее возможности.

Ее отец верит в это, а девственница привлекательна для любого мужчины. Он был бы лжецом, если бы сказал обратное. Исследовать женщину, к которой никто никогда не прикасался, — все равно что найти карту сокровищ. Ирина — такая штучка, и я хочу наблюдать, как она расцветает под моей рукой. Чтобы сорвать с ее губ всевозможные звуки. Наблюдать, как она раскрывается, словно роза в жаркий летний день, — это награда, которую так часто растрачивают впустую.

— Влад, — Диана возвращает меня к реальности, — а для тебя это имело бы значение?

— Расскажи мне о Вениамине, — требую я, игнорируя ее вопрос.

Она сбита с толку моим вопросом, и на