Шрифт:
Закладка:
Численный перевес был на стороне блюстителей закона. Это хорошо понимали и убегающие от них. Как-то разом они выдали дружный залп и побежали в нашу сторону, стреляя на ходу. Причём не только в полицию. Во всех, кто попадался на глаза. Один из них поравнялся с нашим укрытием и хладнокровно застрелил скорчившегося за цветочной клумбой официанта кафе. Повернул голову и увидел нас. За доли секунды пока он поворачивал ствол винтовки в нашу сторону, Николай, бывший к нападавшему дальше меня и Джонга, с невообразимой скоростью успел кинуться к нему и принять на себя короткую очередь, предназначавшуюся нам. Его тело ещё не успело потерять равновесие, как он был мёртв. Тут же меткая пуля пробила голову стрелявшего в нас мужчины, не дав ему шанса закончить начатое. Николай упал на меня и тут же прогремел взрыв. Фургон был напичкан взрывчаткой. Кто-то привёл её в действие.
Оглушённый, я попытался подняться, и мой взгляд упал на лежавшего рядом стрелка, на отвороте его куртки был прицеплен маленький знак с изображением орла — символа «Сопротивления». (пауза)
— Позже я узнал, что у Николая осталась жена и двое детей.
Зак Черезку
— Меня хотели отправить в тыл, на лечение, но я отказался. Готовилось что-то крупное и я горел желанием принять в этом участие. Синяки и ушибы сошли быстро, чертовски болело колено, отбитое при том допросе, но боль только распыляла во мне жажду мести. Хотелось найти тех сволочей и поменяться с ними местами. Вот была бы потеха. Я бы показал им, что не только они поднаторели в искусстве близкого общения с пленными… Руки, конечно, доставляли самое большое неудобство, болели долго. Но нажимать на спусковой крючок я мог, а большего и не требовалось. Полковой врач только махнул рукой на мой отказ от эвакуации в тыловой госпиталь и раздражённо бросил «лишь бы ты не был обузой». Ему было всё равно. А я хотел действовать.
Наш полк больше не распылял силы, гоняясь за маленькими отрядами неприятеля. Такая тактика себя не оправдала. В этой игре мы постоянно оказывались на шаг позади. Плясали под чужую дудку. По их правилам. Хорошо, что командование не топталось на месте. Реагировало на обстановку. Если Сопротивление и его мобильные отряды пользуются поддержкой коренного населения, устраивают свои базы в их деревнях или снабжают оружием, значит, пришла пора избавиться от этих местных. Выжечь их дома и тайные убежища. Лишить Сопротивление возможности опираться на них. Полностью зачистить территорию. Планомерно и тщательно. Всё тот же принцип — если вы не с нами, значит вы враги.
— А те, кто просто прятался от войны? Встречали таких?
— Да, были и такие. Не скажу, как было в других местах. Знаю только то, чему был сам свидетелем. Им не повезло больше остальных. Переждать — не лучший выбор. Думаете Метрополия — зло? Куда там!
Вот вам пример… Наверное, в том месте раньше добывали мрамор или что-то подобное. Я не специалист по камням. Но там был большой карьер, в предгорье, старый и заброшенный. Несколько зданий, ангары для техники и оборудования. Рядом озеро, возможно образовавшееся после ухода людей, на месте извлечённой породы. Линия электропередач, позже выяснилось, что действующая. В общем, находка для лагеря или постоянной базы.
Мы двигались на север, судя по картам, в этом районе было полно таких брошенных разработок. Между ними даже сохранилась старая железная дорога, пришедшая в негодность, поросшая кустарником и травой. Мы должны были прочесать окрестности, в поисках убежищ повстанцев. Найти их норы или маршруты передвижения. Зачистить этот сектор.
Колонна нашей техники вышла к тому карьеру не задолго до темноты. Первое, что я увидел — тела. Много тел. Мёртвые лежали у дороги, вдоль проволочного забора вокруг административного здания, двухэтажного, с плоской крышей, на которой я заметил импровизированный наблюдательный пункт. Раздвижные ворота ограды покорёжены. Большой грузовик, со сгоревшими покрышками и пятнами копоти, уткнулся в стену бетонной будки, находящейся за ними. Возле него два обгоревших тела. Видимо, водитель и тот, кто сидел рядом. Они протаранили ворота, прежде чем их подожгли. На площадке перед зданием стояло десяток машин, и легковые и внедорожники, даже дом на колёсах, подобный я видел в детстве, в нём жила семья моего товарища, мы вместе ходили в школу. Машины изрешечены пулями, местами повреждены огнём. Среди них также тела — все в гражданском. Не военные.
В самом здании на первом этаже, мы нашли ещё больше погибших. Я видел детей и женщин. Многие находились в почерневшей от огня комнате, среди самодельных кроватей, столов и спальников, расстеленных на полу. Тут же были их вещи и одежда. Они задохнулись от дыма. Сложно понять кто, нападавшие или защищающиеся, а может, те и другие использовали самодельные зажигательные гранаты, что-то наподобие ёмкости с горючим и фитилём, поджигаемым перед броском, одна из таких штук угодила в окно и подожгла находящиеся в комнате тряпьё, от него вспыхнуло всё остальное… Наверное, так и было. Или почти так.
Мы обошли все строения и округу. Насчитали тридцать восемь тел.
— Кто это сделал и почему?
— Откуда мне знать?! Мне уже осточертела эта планета и эта операция. Надоело… Может, это сделали повстанцы, может одна группа гражданских, укрывшихся здесь, не впустила, послала к чёрту или отказалась делиться припасами с другой группой, таких же как они… Не знаю. Мало ли кто. Война шла уже давно, и в этом безумном котле всё перемешалось. Правительственные войска, союзные колонии, сопротивление, гражданские, поддерживающие нас, гражданские поддерживающие восстание… гражданские никого не поддерживающие… мародёры и беглецы… Там всех хватало. Это вам не грёбаная шахматная партия, где есть белые и чёрные, не конфликты прошлого, где исполненные гордости и чести, посвятившие всю свою жизнь войне рыцари, в честной схватке решали кто достоин победы, а мирное население с равнодушием наблюдало со стороны исход боя, понимая, что их жизнь останется прежней, кто бы не взял верх… Новый Пекин —
